– Михаил Вольтович, у господина поручика амнезия. Видимо, вследствие перенесённой контузии, он всё забыл, – сказал доктор.
– Поручик, вы меня помните?
– Да, то есть, нет, – в замешательстве я не знал, что сказать.
– Ладно, пойдёмте, поручик, здесь вам делать нечего. До свидания, Алексей Гирович.
Мы вышли на улицу, где в это время проезжали два всадника, как, вдруг, лошадиная морда потянулась ко мне. Испуганно я отскочил в сторону, столкнувшись с капитаном.
– Спокойно, Андрей Георгиевич.
Всадники обменялись короткими репликами и сдержанно засмеялись.
Квартировал капитан недалеко от лазарета, в просторном доме с большой русской печью. Круглый стол с двумя стульями занимал место у небольшого окна, выходящего во двор, а в углу стоял древний буфет, пустые полки, которого были покрыты толстым слоем пыли.
Старые доски заскрипели, стоило мне шагнуть в комнату, и, вздрогнув от неожиданности, я услышал резкие звуки, напоминающие карканье ворона – это появилась кукушка из старинных часов с маятником.
– Ну, поручик, рассказывайте, – капитан опустился на слегка покачнувшийся стул, жестом приглашая занять свободное место.
– Да что говорить, – пожал я плечами. – Не помню ничего.
Капитан задумчиво постукивал пальцами по шершавой поверхности стола.
– А себя помните?
– Да, – кивнул я после небольшой паузы, немного сбитый с толку подобным вопросом.
– Вы уверены?
– Нет, – смущённо отвёл я взгляд в сторону.
– Ну, подвергать сомнению собственное существование, наверное, было бы глупо. Вы же не можете сказать, что вас нет?
– Не могу, – согласно кивнул я.
– Но, если вы ничего не помните, то, возможно, ничего и не было.
– Может быть, – охотно согласился я.
– Однако я вас помню, – весело сообщил капитан. – И служили вы неплохо.
Я развёл руками, давая понять, что ничем не могу помочь.
– Интересно, – барабанная дробь по столу стала более интенсивной, напоминая бодрый марш. – Возникает вопрос, вы это или не вы?
Я с сомнением оглядел непривычную для себя военную форму и узкие сапоги с низким каблуком.
– Да вроде я.
– Вы уверенны? – прищурившись, снова спросил капитан.
– А кто же ещё?
Капитан дружелюбно рассмеялся, прекратив барабанить.
– Так может, просто, то самое я за пределами форм, – загадочно ухмыляясь, сказал он.
Нахмурившись, я смотрел на капитана, пытаясь постичь смысл его слов, но, несмотря на все мои усилия, в голове было оглушительно пусто.
Внезапно, раздались громкие выстрелы. Я невольно стал прислушиваться, когда в дверях показался худощавый офицер с напряжённым выражением лица.
– Господин, капитан! Бандиты!
Стрельба усиливалась, и слышно было, как среди одиночных хлопков вплетается дробный перестук пулемётных очередей, несколько раз ухнули взрывы гранат.
– Паршин, выводи тачанку. Поручик, похоже, придётся прорываться с боем, давайте через окно во двор.
Я широко распахнул створки и, пригнувшись, неуклюже спрыгнул на землю.
Тачанка, запряжённая парой гнедых лошадей, уже стояла у калитки, а на козлах сидел офицер. В задней части возвышался легендарный «Максим».
– Поручик, чего вы медлите, давайте за пулемёт.
Я крепко сжал обеими руками круглые рукоятки и попробовал повернуть внушительный ствол – только в кино, да ещё в краеведческом музее, доводилось мне видеть это грозное в своё время оружие.
– Паршин, какие есть соображения?
– Уходить надо, господин капитан, пока не окружили. Отряд будет, только завтра, а здесь, почти никого не осталось, нас просто перебьют. На юге выстрелов не слышно, по старому тракту пойдём.
Тачанка стала медленно набирать ход, когда в конце улицы показались конные с винтовками в руках.
– Поручик, стреляйте! – крикнул капитан.
Я поймал на мушку переднего всадника через отверстие в щитке и нажал на спуск. Раздался сильный грохот, и пулемёт ощутимо завибрировал, из ствола появился пульсирующий язык пламени.
Двое конных полетели вместе с лошадьми на землю, кувыркаясь, как манекены в клубах песка и пыли, а остальные предпочли укрыться за домами. Ржание лошадей, стоны раненых, свист и крики матом, треск выстрелов. Мне казалось, что я смотрю кинофильм.
Набрав скорость, мы проскочили деревню и вырвались на оперативный простор. Сквозь поднятые колёсами клубы пыли видно было зарево позади – это горели подожжённые дома, около которых метались фигурки людей.
Из-за крайних домов вырвалась группа всадников и, разделившись на две части, стала стремительно настигать нас, пытаясь обойти с двух сторон.