– Да... – Еле слышно выдохнул Бартломей.
– Врет. – Без эмоций сообщила эльфиечка.
Старик с некой брезгливостью вытер о пленника обслюнявленную руку. Ловким движением он расстегнул пряжку довольно широкого кожанного ремня пана и одним движением вырвал его из петель. Сложив его пополам, он продемонстрировал пленнику элемент его собственного гардероба.
– Сейчас нужно сделать небольшую паузу, – спокойно, словно рассказывал о новом диване, сообщил старик. – Объект должен отдохнуть, чтобы полной мерой вкусить всю гамму ощущений.
– Ремень зачем?.. – Выдавил из себя пленник, последними силами держась за толику форса, что он демонстрировал миру. – Пороть будешь?
Старик усмехнулся. Не то чтобы его слишком задели слова. Но диалог в процессе подобной работы – тоже элемент давления, хотя и кажется, будто стороны болтают о самых пустячных вопросах.
– Да нет... Рукой рот зажимать устал. – Тут тебя никто не услышит, но потом этот звон в ушах...
– Как фиксировать будешь? – Поинтересовалась суккуба.
Олегыч делано удивился:
– А зачем?
– Так выплюнет же! – Подивилась такой непонятливости уже суккуба.
– Ох, дочка... Какие же вы все тут еще ребенки...
Букву "р" ушлый старик в последнем слове произнес почти неслышно. Получилось крайне обидно. Но "нелюдям" было не до того.
– Объяснись!
Не нравилось суккубе, когда кто-то подвергал ее квалификацию сомнению.
– О, замечательный анекдот на эту тему есть! – Заверил старик, приподнимая веко "пациенту".
Кажется, увиденное его не устроило, а потому он решил дать еще чуть-чуть передохнуть клиенту.
– В общем, слушай: Дали задание немецкому, японскому и русскому "спецам" накормить кошку горчицей... – Начал было Олегыч.
Однако тут же был перебит:
– Зачем? – Удивленно взмахнула рукой суккуба.
Алисиэль тоже недоуменно глянула на рассказчика. Их успехи в русском языке вполне позволяли понять, что такое "кошка" и что такое "горчица". Ни того не другого ни на Алоре, ни в Доминионах не водилось.
Аналоги были. Но подобную "кису" встретить никому не порекомендую. Все равно что попытаться погладить разросшегося до размеров пони манула. Хреновая, в общем, затея.
Понимали девушки и то, что такое блюдо кошке не по нраву придется. Однако иногда накладки все же происходили. По смыслы наше слово анекдот больше соответствовало понятию просто интересной или курьезной, но реальной истории.
– Шутка. – Поправил я старика. – Киргуду.
А вот с "киргудой" девочки были уже знакомы. Я жестом предложил рассказчику продолжить.
– Ну так вот, – "подчинился" тот. – Немец схватил животину и запихал горчицу ей в пасть, приговаривая: " Мы, немцы, всегда решаем вопросы силой". Японец взял сосиску, разрезал её, спрятал внутри границу и положил. Кошка подошла, понюхала и съела: "А мы в Японии всё решаем с помощью научного подхода".
И не надо нас за демонов принимать. Во всяком случае всех. Но зато как действует на "пациента", когда при нем палачи начинают анекдоты травить. Я в первые еще в "Обитаемом острове" Стругацких прочитал[12].
– Представитель же нашей Конторы взял кошку, намазал ей задницу горчицей и отпустил. Крошка орет и зад свой вылизывает. Тот удовлетворенно сморит на дело пук своих, приговаривая: "А у нас в стране всё делается добровольно и с песней!".
Девочки... Нет, не посмеялись. Совсем бы наигранно смотрелась. Но похмыкали, оценив изобретательность нашего соотечественника.
– И как же воспринимать эту историю применительно к нашей нынешней ситуации? – Поинтересовалась тоном примерной отличницы наша ушастенькая умничка.
Старик наставительно поднял палец вверх:
– Смотрите, и учитесь, – предложил он. – Пан, вы уже достаточно очухались, чтобы меня слышать. Предлагаю вам добровольно зажать ремень зубами. Знаете, крошащиеся зубы – то еще удовольствие. Оно лишь продлит пытку. А так нам будет работать комфортнее, а вам чуток полегче.
Поляк некоторое время смотрел на Олегыча. Без ненависти. Она "перегорела" еще после первого захода. Но и без страха. С одним фанатичным упрямством.
Честно скажу, это вызывало уважение. Вот решил человек "непременно помучаться", но ничего нам не рассказать, и держится своего выбора.
Через несколько секунд он кивнул и нешироко открыл рот.
– Вот и прекрасно. – Без всякой издевки констатировал представитель конторы, устанавливая своеобразную капу во рту пана. – Продолжим.
– Роооома! – Раздался с кухни голос Романовой, отвлекая меня от воспоминаний.
12
Имеется ввиду следующий момент из книги "Обитаемый остров" Аркадия и Бориса Стругацких:
"Однорукий вдруг захохотал. Он смеялся громко, звонко, как молодой, и Максим с ужасом понял, что он смеется искренне. Люди за столом молча, словно окаменев, слушали этот смех.
– Массаракш! – сказал наконец однорукий, вытирая слезы плечом. – Ну и угроза!.. Впрочем, вы еще молодой человек... Вашу работу нужно делать по возможности сухо, казенно – за деньги. Это производит на подследственного огромное впечатление. Ужасно, когда тебя пытает не враг, а чиновник. Вот посмотрите на мою левую руку. Мне ее отпилили специалисты его императорского величества в три приема, и каждый акт сопровождался обширной перепиской... Палачи выполняли тяжелую, неблагодарную работу, им было скучно, они пилили мою руку и ругали нищенские оклады. И мне было страшно. Только очень большим усилием воли я удержался тогда от болтовни. А сейчас... Я же вижу, как вы меня ненавидите. Вы – меня, я – вас. Прекрасно! Но вы меня ненавидите меньше двадцати лет, а я вас – больше тридцати. Вы тогда еще пешком под стол ходили и мучили кошек, молодой человек...".