— Разве не тебе полагается ее прочесть? — уточнила я.
— Я, ты — какая разница? — хихикнула она.
Смех перешел в слабый кашель, который все никак не унимался, пока я не приподняла ее, подложив ей под спину подушку.
— Спасибо, дорогая! — задыхаясь, проговорила она, когда приступ прошел. — Остался всего один абзац. Страница отмечена.
Я открыла книгу, но мне не хотелось дочитывать. Глаза заволокло слезами. Старая женщина поймала мой взгляд и мягко улыбнулась в ответ.
— Пора, — просто сказала она. — Но я тебе завидую: у тебя впереди еще столько замечательных лет! Пожалуйста, читай.
Я утерла слезы, и вдруг меня осенило.
— Но если я прочту это сейчас, — медленно заговорила я, — то, когда мне стукнет сто десять лет, получится, что я уже дочитала эту книгу, и тогда мне… это самое… останется всего одно предложение до того, как я… то есть я, молодая…
Я умолкла, силясь постичь неразрешимый на первый взгляд парадокс.
— Дорогая Четверг! — ласково сказала старушка. — Ты всегда мыслишь так линейно! Все выйдет как надо, поверь мне. Жизнь куда страннее, чем нам кажется. Ты сама узнаешь об этом в свое время, как и я.
Она тепло улыбнулась, и я открыла книгу.
— Ты больше ничего не хочешь мне сообщить?
Она снова улыбнулась.
— Нет, милая. Кое о чем лучше не рассказывать. У вас с Лондэном впереди прекрасные годы, попомни мои слова! Читай, малышка Четверг!
Тут вдруг все пошло рябью, и по другую сторону постели появился мой папа.
— Па! — воскликнула старушка. — Спасибо, что пришел!
— Я ни за что не пропустил бы этого, о дочь моя, — мягко сказал он, целуя ее в лоб и беря за руку. — Я кое-кого с собой привел.
Рядом с ним стоял молодой человек, которого я видела вместе с Лавуазье на моей свадьбе. Он положил ей ладонь на плечо и поцеловал ее.
— Пятница! — воскликнула старушка. — Сколько сейчас твоим детям?
— Они здесь, мама. Спроси сама.
Они стояли рядом, вместе с женой Пятницы, с которой ему еще предстояло встретиться. Сейчас ей не исполнилось и года, и она понятия не имела о том, что ждет ее впереди. С ней были двое детей, двое моих внуков, которые не просто еще не родились — их даже в проекте не было. Я продолжала читать «Королеву фей», стараясь делать это помедленнее, а вокруг собиралось все больше народу, пришедшего попрощаться со старушкой.
— Вторник! — обрадовалась бабушка, когда появилась еще одна гостья.
Моя дочь. Мы как-то мимоходом упоминали о ней — и вот она здесь, бодрая шестидесятилетняя дама. Она тоже привела с собой детей, а один из них — своих.
В целом я увидела в тот день двадцать восемь своих потомков. Все они были печальны, и лишь один из них уже увидел свет. Когда они попрощались и исчезли, явились другие посетители: император и императрица Зарк, мистер и миссис Брэдшоу, которые совсем не изменились. Пришли и Чеширский Кот, и несколько мисс Хэвишем, а также делегация омаров из далекого будущего, крупный мужчина с сигарой и еще какие-то люди, которые вежливо появлялись и исчезали. Я продолжала читать, держа ее за руку, а жизнь медленно угасала в ее слабом теле. Когда я начала последнюю строфу «Королевы фей», ее глаза закрылись, и дыхание сделалось поверхностным. Последние провожающие ушли, остались только мы с отцом.
Я закончила чтение, и приговор мой исполнился: двадцать лет синей бумазеи и десять самых занудных книг. Я закрыла том и положила его рядом с ней. Ее лицо уже приобрело восковой оттенок, рот приоткрылся. Услышав рядом тихое всхлипывание, я вздрогнула. Мне никогда прежде не доводилось видеть папу плачущим, но сейчас по его щекам катились крупные слезы. Он поблагодарил меня и исчез, оставив меня наедине с женщиной в постели и сиделкой, незаметно ждущей у дверей. Я чувствовала печаль от утраты хорошего товарища, но горя не было. В конце концов, я еще вполне жива. Давным-давно я узнала на примере смерти собственного отца, что конец жизни и смерть — действительно две разные вещи, и искала утешения в этом.
— С тобой все в порядке? — спросил Лондэн, когда я вернулась в машину. — У тебя такой вид, словно ты повстречалась с призраком.
— И не с одним, — ответила я. — Перед моими глазами прошла вся моя жизнь.
— А я там есть?
— В полной мере, Лондэн.
— Один раз передо мной тоже промелькнула вся жизнь, — вздохнул он. — Но к сожалению, я сморгнул и львиную долю пропустил.
— Нам понадобится куда больше, чем мгновение ока, — промурлыкала я, тычась носом ему в ухо. — А как малыш?
— Устал от показывания пальцем на все вокруг.
Я оглянулась на заднее сиденье. Пятница исчерпал свои силы и уснул.
Лондэн завел машину и выехал с парковки.
— Кстати, кем приходилась тебе эта старушка? — спросил он, когда мы выехали на шоссе. — Ты никогда мне не рассказывала.
Я на мгновение задумалась.
— Она была той, кто очень хорошо знал меня и оказывался рядом в нужный момент.
— У меня есть такой человек, — сказал Лондэн, — и, если она не против, я бы пригласил ее пообедать. Куда бы тебе хотелось?
Я подумала о старой женщине в синей бумазее, прикованной к постели и державшейся на последней строфе, обо всех людях, пришедших проводить ее. Я проживу хорошую жизнь, подумалось мне. Хорошую и, более того, необычную.
— Если я с тобой, — нежно сказала я ему, — то мне хватит и шизбургера в «Рице».
Благодарности
Огромное спасибо Мэгги и Стюарту Робертс за иллюстрации к этой книге.
Благодарю Мэри Робертс за большое количество предоставленной информации о датчанах и Гамлете, за шутку с роялем, за дружбу и любовь.
Цитаты из мистера Шагспифа и Гамлет любезно предоставлены компанией «Шекспир (Уильям) инк.».
Использование Lorem ipsum предложено компанией «Свейм и Роган».
В интересах этого повествования следует заметить, что Дзеффирелли представил свою великолепную версию «Гамлета» с Мелом Гибсоном и Гленн Клоуз в 1987 году, а не в 1991-м, как считалось прежде.
Моя глубочайшая благодарность Джону Сазерленду и Седрику Уоттсу за их серию «Загадки литературы», которая продолжает забавлять и восхищать, и Норри Эпштейну за его «Дружелюбного Шекспира», который полностью соответствует титульному названию. Благодарю также компанию «Ридьюст Шекспир» за столь необходимые в трудную минуту шутки, касающиеся Барда.
Большое спасибо Лондэну Парк-Лейну за согласие на короткий срок выступить в роли главного героя.
В процессе создания этой книги ни один пингвин не был убит и ни один рояль не пострадал. Жаркое из пингвинятины, описанное на с. 218, и происшествие с роялем на с. 431 являются полностью вымышленными и не имеют под собой никаких фактических оснований.
Приношу извинения всему датскому народу за его вымышленную дискредитацию на страницах этой книги. Хотелось бы подчеркнуть, что это было предпринято исключительно в интересах сатиры и на самом деле я очень люблю Данию, особенно рольмопсы, бекон, «Лего», «Банг и Олуфсен», Фарерские острова, Карен Бликсен и, конечно же, Гамлета, величайшего из датчан.
