— Я не знаю такого отеля, — лихорадочно порывшись в памяти, призналась Грейс. — Он совсем новый? — уклончиво спросила она. — На Парк-лейн?
— Ему уже больше ста лет, и он стоит на рю де Риволи.
Ну конечно! Дьюк ведь говорил, что Кемпион сейчас в Париже.
— Спросите мистера Валентино, — небрежно закончил секретарь, как будто это было в порядке вещей. Как будто ему было скучно это повторять.
Грейс осторожно положила трубку, чувствуя, как сердце подпрыгивает до горла. Просто отправиться в Париж — это уже событие. Но отправиться в Париж для того, чтобы встретиться с кинозвездой, предметом вожделения женщин всего мира, — тут уж не хватит никаких слов. Разумеется, если не использовать слово «фантастика».
Грейс недовольно посмотрела на Марию, с несчастным видом протиравшую зеркало над трельяжем. Почему у нее так вытянулось лицо? Во имя всего святого, на что она обиделась?
Впрочем, у нее хватает своих забот. И в первую очередь она должна решить основной вопрос: что надеть?
Хотя Грейс впервые услышала об отеле «Морис», она была достаточно знакома с рю де Риволи, чтобы понимать: джинсами и футболкой не обойдешься. Если, конечно, джинсы не из бутика «Прада», а футболка не от Стеллы Маккартни. Разглядывая рассыпанные по полу вещи, Грейс перебирала и отметала всевозможные сочетания, тоскуя по гардеробу, который позволял бы ей без забот идти по элегантной дорогой дорожке между дерзостью и шиком.
В конце концов Грейс вытащила черные полусапожки на головокружительно высоких шпильках, списанные после первой же носки вместе с желанием когда-либо впредь ходить по магазинам вместе с Элли. Однако сейчас, стоя в спальне перед высоким зеркалом, Грейс внезапно увидела всю их прелесть. Полусапожки удлиняли ее ноги по меньшей мере на три фута. К тому же она похудела; постоянный стресс последних недель привел к тому, что трусики, бывшие еще совсем недавно обтягивающими, превратились в свободные шорты-бермуды. Вот наконец дерзость и шик. В любом случае неплохо. Выбора у нее все равно нет. Даже имей она кучу денег, у нее все равно нет времени на то, чтобы сделать ослепительную прическу, провести утро в бутиках на Бонд-стрит, затем посетить косметический салон, а под конец произвести полную депиляцию от лица до пяток, чтобы приобрести хоть сколько-нибудь сносный вид. Грейс снова критически осмотрела себя в зеркало. Неплохо. Совсем неплохо. Улыбнувшись себе, она увидела в зеркале отражение Марии, мывшей окно в глубине комнаты. Лицо домработницы расчертили неодобрительные морщины.
Лишь ближе к вечеру, когда Мария ушла, вещи были собраны и билет на экспресс «Евростар» заказан, Грейс успокоилась, и до нее вдруг дошло, что она на самом деле почти ничего не знает о человеке, с которым ей предстоит завтра встретиться. Помимо того, что он снялся в «Легионере», хочет написать роман и ненавидит Рассела Кроу. Ну, а что касается сплетен, опубликованных в американском журнале, на который ссылался Говард за ужином в Венеции — насчет повышенной сексуальности и общения с женой посредством электронной почты, — Грейс отмахнулась от них как от сенсаций желтой прессы. Ей были нужны факты. Со вздохом расставшись с мыслью лечь спать, она натянула свитер и джинсы и отправилась в ночной магазин, торгующий прессой.
В магазинчике не было никого, кроме хозяина, эфиопа с заплывшими глазами. Щурясь от ослепительно яркого света, Грейс рылась на полках, с завистью вспоминая библиотеки, где к услугам журналистов всегда имелись подшивки с газетными вырезками. Вот если бы она была Белиндой Блэк… впрочем, этого нельзя желать себе ни при каких обстоятельствах. К тому же в последнее время на фронте Белинды наступило затяжное затишье. Место ее колонки заняла причесанная биография одного недавно скончавшегося члена королевской семьи, судя по всему, сто лет дожидавшаяся своего часа в ящике. В самом низу страницы крохотным шрифтом печаталась приписка: «Белинда Блэк вернется».
После долгого и безуспешного рытья на полках Грейс так ничего и не нашла про Реда. В журнале «ОК!» была фотография Кемпиона с недовольным лицом на автостоянке у супермаркета в Лос-Анджелесе. Подумать только, она выбрала единственную неделю, когда в английской прессе не было опубликовано никаких материалов о Реде! Вне себя от отчаяния, Грейс лихорадочно напрягала память, пытаясь вспомнить название американского журнала, упоминавшегося Говардом. Сплетни или нет, теперь он оставался ее последней надеждой. И как раз в этом магазинчике можно было найти иностранную прессу, которой не было больше нигде.