Грейс украдкой бросила на Реда оценивающий взгляд. Он казался полностью расслабленным; зажатый в руке бокал с шампанским был почти пуст, за плечом в белоснежной футболке сияла на солнце Эйфелева башня. Представится ли другой такой удобный случай попытаться убедить Реда?
— Книгам начинающих писателей, даже таким замечательным, — мужественно выдавила из себя Грейс, — требуется… в общем, не то чтобы требуется, но в определенном смысле… в любом случае было бы неплохо дать начальный толчок. То, что Гюстав Флобер называл «раскатом грома». Например, очень помогло бы то…
— Что я знаменитый киноактер? — закончил за нее Ред, улыбнувшись так, что у нее внутри все завязалось в узел.
Грейс признательно просияла:
— Что-нибудь в таком духе.
Глаза Реда затянуло голубым льдом.
— Ни за что. Эта книга очень важна, — сказал он, нахмурившись. — Я не хочу, чтобы читатели подходили к ней предвзято, заранее зная, что ее написала кинозвезда.
— Но…
— Я хочу использовать до конца свое право остаться анонимным, чтобы меня судили беспристрастно.
Грейс начала нервничать.
— Знаешь, — улыбнулась она, — ты не поверишь, но я почему-то вбила себе в голову, что твоя книга будет голливудской любовной историей.
Ред презрительно посмотрел на нее.
— Да, конечно, я мог бы написать и такое. Голливуд. — Он скривил губы. — Весь этот мусор. Люди получают миллионы долларов за то, что стоят перед объективами кинокамер и произносят несколько слов.
Грейс промолчала. Она ничего не имела против подобного мусора, однако у нее хватило ума оставить свои мысли при себе.
— Это никак нельзя назвать искусством, — продолжал Ред. — И я не хочу, — с вызовом добавил он, — чтобы меня запомнили только за это.
Грейс кивнула.
— Но читателей очень интересуют закулисные тайны Голливуда, — набравшись смелости, сказала она.
Ред пожал плечами.
— Им вешают лапшу на уши. Все это мусор. Но, — признал он, — тайн в Голливуде хоть отбавляй. Есть и такие, от которых твои прекрасные волосы дыбом встанут.
И вдруг в его улыбке снова засияло солнце. Грейс залилась краской.
— Например, все, что связано с актрисами.
— То есть?
— В наши дни актрис отбирают не за мастерство, а за размер талии. Талант не имеет к этому никакого отношения.
— Правда? — широко раскрыла глаза Грейс.
— Поверь мне. Приведу один пример. Недавно я был на съемках с участием одной всемирно известной актрисы. У меня на глазах режиссер обрушился на нее с криками: «Мы платим тебе двадцать миллионов долларов за фильм не ради того, чтобы ты выглядела как сейчас! Только посмотри на себя. Ты стала дряблой, бесформенной. Что прикажешь мне делать? Снимать тебя на широкоформатную пленку?»
— Это просто ужасно, — прилежно ахнула Грейс.
«Да, это ужасно, — мысленно добавила она, — но почему Ред не написал именно про это?»
— Ты не слышала такое выражение «чупа-чупс»? — спросил Ред.
Грейс пожала плечами:
— Нет, а что это значит?
— «Чупа-чупсами», — презрительно протянул Ред, — называют актрис, у которых большая голова водружена на тощее тело. Они ничего не едят, принимают слабительное и занимаются гимнастикой по четыре часа в день, чтобы втиснуться в платье нулевого размера. Выглядят просто отвратительно, — добавил он. — Ни груди, ни зада. — Он украдкой бросил взгляд на формы Грейс. — Они совершенно не похожи на настоящих женщин. Таких, как ты, — неожиданно добавил он тихим, глухим голосом.
Сердце Грейс металось в груди, словно бизон по прерии.
— Слушай, крошка, — прошептал Ред, склоняясь к ней.
Ноздри Грейс уловили аромат лимона. И… чудится ли ей, или действительно звезда экрана, предмет вожделения женщин всего мира, лезет ей под юбку?
— Я тебя хочу, — выдохнул Ред, прикасаясь губами к ее шее.
Первой реакцией Грейс была паника. Тотчас же сменившаяся отвращением к самой себе: в постели она никчемная, нижнее белье на ней отвратительное, она не побрилась, с Редом они познакомились только вчера… но какое это имеет значение на самом деле? Грейс почувствовала, как ее внутренности тают быстрее мороженого в жаркий летний день. Ею завладело что-то первобытное и неудержимое. Она услышала презрительный голос Элли, представила, каким ужасом наполнится ее лицо, когда она скажет подруге, что отвергла Реда Кемпиона. «Боже милосердный, Грейси, но почему? Ради чего? Я всегда подозревала, что ты сумасшедшая, но теперь я знаю это наверняка».