— Такая красивая девчонка должна проводить время с удовольствием, — заметила Элли. — А не торчать на этих собраниях солидарности с Социалистической рабочей партией, куда тебя таскает Сион.
— Ты хочешь сказать, я должна следовать твоему примеру? — огрызнулась Грейс.
— Не можешь сам… — Элли улыбнулась. — Ну же, Грейс, признайся, Сиона вряд ли можно назвать мечтой молодой девушки. Если я не ошибаюсь, в первый раз он повел тебя на антикапиталистический танцевальный вечер в Институт Уонстед.
— Ну и что? — ощетинилась Грейс. — Потом Сион пригласил меня на ужин.
— В ресторан? — не унималась Элли. — Полагаю, в «Макдоналдс». Нет-нет, я забыла, он же ненавидит крупные корпорации. Тогда на кришнаитскую раздачу бесплатных супов?
— Если хочешь знать, он пригласил меня к себе домой.
— И чем он тебя угощал? Смею предположить, — беззаботно бросила Элли, — ради такого события он не стал беспокоить шеф-повара ресторана «Айви».
Грейс замялась.
— Ну, тут ты права, — призналась она.
Элли нетерпеливо вздохнула:
— Ладно, не тяни, удиви меня. Скажи, что твой Сион просто открывает холодильник и готовит что-то восхитительное из того, что есть под рукой.
Грейс просияла.
— Он действительно приготовил ужин из того, что было под рукой.
— И что же получилось?
— Э… омлет с морковью.
— Что?
— Ну, могло быть и хуже, — отрезала Грейс. — В холодильнике были еще только сардины и сливки.
Элли схватилась руками за горло, делая вид, будто ее тошнит.
— Грейс, я тебя люблю, но в данном случае солидарна с твоей матерью. Бедная леди Армиджер! Неудивительно, что она так за тебя переживает. Скажи положа руку на сердце — ты ведь встречаешься с Сионом только для того, чтобы ей досадить.
— Конечно, нет, — обиделась Грейс. — Моя мама — супруга дипломата. Ей не так-то легко досадить. Она просто садится на телефон и с него не слезает. — Она закатила глаза. — И не слезает.
Похоже, ее слова не убедили Элли.
— И все же, что в этом Сионе такого неотразимого? Хотя, согласна, он довольно симпатичный. В своем немытом стиле.
Грейс еле сдержалась. На ее взгляд, «довольно» здесь было неуместно. Она влюбилась с первого же мгновения, когда увидела Сиона в дверях своей квартиры. У него было лицо ренессансного ангела и стройное, точеное тело; до сих пор, стоило ему войти в комнату и посмотреть на Грейс, как у нее подгибались колени. С эстетической точки зрения Генри Мун не выдерживал с Сионом никакого сравнения. Однако в том, что касается отношения к Грейс, он выигрывал, и пальцем не шевельнув. Точнее, наоборот, его пальцы побывали всюду. Но теперь это не имело значения. Это был роман на одну ночь, без продолжения. Повторения не будет. И лучше об этом не вспоминать. Грейс пристально посмотрела на подругу.
Элли, однако, вернулась к обсуждению своих собственных проблем.
— Ну а сейчас, — простонала она, — самая захватывающая перспектива на этот день — гадать, положит ли Луиджи из кафе мне в пиццу лишнюю ложку тунца и сладкой кукурузы.
— О, Элли, все не настолько плохо.
Радуясь, что вопрос о Сионе закрыт, а тема Генри Муна вообще не поднималась, Грейс чуть ли не с любовью обвела взглядом рекламный отдел «Хатто и Хатто». Конечно, если это громкое название было применимо к тесной, убогой комнатенке, отведенной в помещении издательства для продвижения книг. Грейс сделала все возможное, но листок формата А4, на котором она написала «Рекламный отдел», отлепился от двери еще несколько месяцев назад и теперь пристыженно болтался, зацепившись последним уголком и свернувшись в трубочку.
В числе немногих уступок, сделанных редакцией двадцать первому веку, были отвратительный узкий светильник, усыпанный дохлыми мухами, огромный и страшный шкаф с папками и тесные письменные столы, на которых громоздились неуклюжие древние мониторы.
Но Грейс ничего не имела против. Она даже не возмущалась, что единственным «удобством» был крошечный, холодный туалет на лестничной площадке. Похожая на запутанный лабиринт, с деревянными скрипучими лестницами, до сих пор сохранившая изящные потолки и камины георгианской эпохи, редакция «Хатто и Хатто» представлялась Грейс платоновской идеей издательства. Она знала, что Элли не разделяет ее взгляды. Найти работу в издательском бизнесе непросто, но, несмотря на это, Элли не чувствовала себя счастливой лишь оттого, что устроилась сюда. Она с самого начала стремилась к более высоким целям, и ее головокружительные каблуки красноречиво о том свидетельствовали.