Закончив работу, Грейс почти бегом понеслась домой, торопясь сообщить Марии радостное известие.
Быстро добраться до метро мешали возвращающиеся с работы толпы, и Грейс выскочила с тротуара на проезжую часть, уворачиваясь от фырчащих автобусов и ругающихся велосипедистов. Мчась по эскалатору вниз, она едва не свалилась, но, выбежав на платформу, обнаружила, что поезд опаздывает — как и следовало ожидать. Подойдя к турникету, Грейс поняла, что не помнит, куда положила билет, — опять же, как и следовало ожидать, — и, лихорадочно роясь в сумочке, вывалила на перрон все ее содержимое. Наконец она выскочила из переполненного вагона, поднялась наверх и вбежала в свою квартиру, запыхавшаяся, мокрая от пота, с побагровевшим лицом.
Распахнув входную дверь, Грейс сразу же бросилась на кухню и застала Марию на полу на четвереньках, с перекинутым через плечо полотенцем, сметающую осколки. Домработница подняла виноватый взгляд, но, когда она увидела раскрасневшуюся, вспотевшую Грейс, у нее в глазах зажглось беспокойство.
— Мадам Грейс!
— Просто Грейс, — задыхаясь, выдавила Грейс. — Пожалуйста.
— Что случиться? — озабоченно спросила Мария, поднимаясь с пола. — Что-то ужасный?
— Не совсем, — улыбнулась Грейс, чувствуя, как сердце носится у нее в груди, словно гончая, почуявшая зайца. — Даже наоборот, что-то просто прекрасное.
Взяв со стола хрустальный бокал, Мария принялась натирать его полотенцем. Ее лицо расцвело от счастья.
— Мадам Грейс! Вы познакомиться с новый мужчина?
Грейс рассмеялась.
— Гораздо лучше, Мария!
— Что значит лучше? — строго заметила домработница. — Лучше мужчина не есть ничего. Вы такой красивый, мада… Грейс. Это есть очень плохо, что у вас нет мужчина.
— Мария, перестаньте болтать глупости. У меня для вас хорошая новость. От моего издательства. Похоже, мы издадим эту книгу. «Цыгане из Твинки-бей».
Раскрасневшиеся руки Марии перестали натирать хрусталь. Грейс с обреченностью пронаблюдала, как пальцы разжались, и стакан полетел на пол.
Мария, однако, этого не заметила.
— Вы издавать? — хрипло прошептала она.
Ее глаза, округлившись, наполнились слезами.
Грейс кивнула, чувствуя, как в ответ у нее к горлу подкатывает комок.
— Я хочу сказать, еще ничего точно не решено, но книга кажется хорошей. Так что, думаю, вы сможете обрадовать своего клиента. В конце концов, это ведь он ее написал.
Мария обворожительно улыбнулась. В ее глазах сверкнули хитрые искорки.
— Нет, вы сказать ему. Он очень хочет встретить с вами. Он мне это говорить. Он есть одинокий. Он ош-шень красивый…
— Нет, Мария, — остановила ее Грейс.
Она рассмеялась, помимо своей воли представив себе лысеющего старика в жилете. Может ли Мария хоть какую-то ситуацию не рассматривать как предлог для сводничества? В каком-то смысле в этом она еще хуже леди Армиджер.
— Скажите ему сами.
Лицо Марии снова стало серьезным.
— Вы думать, книгу правда издавать?
— Я в этом уверена, — заверила ее Грейс. — Настолько, — добавила она, отбрасывая благоразумие ко всем чертям в стремлении доставить радость, — что готова поспорить на свою работу.
На следующее утро Грейс пришла в редакцию, сгорая от нетерпения услышать от Элли грандиозную новость. Но она никак не ожидала, что все сотрудники оживленно обсуждают потрясающую новость совершенно иного характера.
— Оказывается, за нами следили уже целую вечность, — объявила Глэдис, секретарша, Грейс, оглушенной известием о том, что хозяин издательства Джервас Хатто в одночасье продал «Хатто и Хатто» американской корпорации «Омникорп».
— С чего ты это взяла? — спросила Грейс, все еще настолько пораженная тем, что «Хатто» смогло продать хоть что-то, тем более само себя, что у нее не оставалось времени недоумевать, у кого могло возникнуть желание его купить. И, раз уж об этом зашла речь, как отразится эта сделка на ней самой.
— Это же очевидно. — Лицо Глэдис горело драматизмом происходящего. Глаза за толстыми стеклами очков казались выпученными. — А чем еще можно объяснить тот факт, что американцы оказались так хорошо осведомлены обо всех наших действиях?
— Похоже, «Омникорп» является одной из крупнейших издательских корпораций Америки, — объявила Элли, врываясь в комнату. — Ведет деятельность по всему миру. Агрессивная, целеустремленная политика.
— Стоп! — простонала Грейс, затыкая уши.
Опять это! Неужели с нее не достаточно разговоров об американских издательских концернах? Леди Армиджер в последнее время ни разу не заканчивала разговор по телефону, не упомянув многозначительным тоном про «блудного сына» (в данном случае зятя).