Я машинально провёл ладонью по бритой голове и вздохнул:
— Пришлось.
— А что так?
— Опалило чуток.
Комиссар Хлоб откинулся на спинку кресла и фыркнул.
— А и нечего космы отращивать! Не девка, чай.
— Так уставная стрижка была, — заявил я в своё оправдание, но хозяину кабинета эта тема уже наскучила.
— С чем пожаловал? — перешёл он к делу.
Я выложил на стол ходатайство. Хлоб глянул на него и поморщился.
— Подписей-то, подписей! Совсем вы там у себя в институте в бюрократии погрязли! — Он пробежался глазами по содержимому ходатайства и кинул его перед собой. — А теперь излагай своими словами!
Это проблемой не стало, но только лишь это. Комиссар нахмурился и покачал головой.
— Сразу могу сказать, что личные данные сотрудников комендатуры разглашению не подлежат!
— Мне личные данные без надобности. Только информация по динамике развития сверхспособностей, которую вы в любом случае в институт предоставляете. И не по всем сотрудникам, а лишь по курсантам, которых тут с нуля обучали.
Хлоб потёр подбородок.
— Мне это не нравится! — прямо заявил он. — Выносить личные дела не позволю!
— И не нужно, — уверил я собеседника. — Я с ними прямо здесь работать могу. Согласую с вами шаблон выписок…
— Да это всё понятно! — отмахнулся комиссар. — Это уже вопрос чисто технический. Для начала принципиальное решение принять нужно. Ты мне вот что скажи: этот ваш проект для галочки или и в самом деле толк выйдет?
— Точно не для галочки. А выйдет толк или нет — не проверим, не узнаем.
— Ладно! — махнул рукой Хлоб. — Оставляй. Если секретчики тебе доступ к личным делам согласуют, я возражать не стану. Ну а нет, уж не обессудь — против правил не пойду даже во имя науки.
Вердикт комиссара нисколько не воодушевил, но разочарования я не выказал, даже поблагодарил Хлоба, прежде чем покинуть его кабинет. Если уж на то пошло, не имело особого значения, когда именно я получу доступ к личным делам курсантов: прямо сейчас или через месяц — главное, что получу. В крайнем случае придётся дождаться возвращения из командировки Городца.
По сравнению с теми временами, когда я здесь служил, народу и техники на территории комендатуры изрядно прибавилось — не иначе перебросили подкрепление из пункта постоянной дислокации. Преимущественно на глаза попадались бойцы в форме отдельного научного корпуса, но и люди в штатском тоже встречались не так уж и редко, не иначе именно поэтому, пока я шагал к одному из пакгаузов, никто и не остановил меня и не поинтересовался, какого чёрта тут забыл гражданский.
Михаил Дмитриевич — кладовщик в чине прапорщика и по совместительству инструктор ножевого боя — обнаружился на своём обычном месте, он сидел в тиши и полумраке пакгауза, попивал квас и читал газету.
— О, Линь! — удивился Митрич моему появлению. — Какими судьбами?
— К комиссару по делу заехал, вот и решил заглянуть.
Прапорщик прищурился.
— Старику квас охладить?
— В том числе, — кивнул я. — Но ещё вопрос есть.
Хмыкнув, кладовщик выставил перед собой бидон, и я даже прикасаться к нему не стал, просто начал гасить тепловую энергию и остановился, лишь когда температура содержимого жестяной ёмкости приблизилась к паре градусов выше нуля.
Прапорщик налил себе охлаждённого кваса, сделал глоток и даже крякнул от удовольствия.
— Силён, бродяга! — Он улыбнулся и спросил: — Да спрашивай уже, спрашивай! Точно ведь невтерпёж, раз тренировки дожидаться не стал.
Я кивнул.
— Собственно, Михаил Дмитрич об этом и вопрос. Вы учеников из числа курсантов без протекции берёте? Ну, может, кто-то перспективным кажется…
Прапорщик покачал головой.
— Я, Петенька, учеников вообще не беру. Не мастер, чай.
Проигнорировав ехидные интонации собеседника, я обдумал его ответ и многозначительно заметил:
— Ну да, вам курсантов на перевоспитание приводят. Вроде как меня…
— Вроде как тебя, да, — подтвердил Михаил Дмитриевич, остро глянул и уточнил: — Тебя кто-то конкретный интересует?
Я пожал плечами.
— Меня много что интересует, но лезть в чужие дела не стану. Не хватало ещё по шее получить.
А как иначе? Ясно и понятно, что кто-то из здешних чинов попросил за Барчука и Михея, вот прапорщик и взялся их натаскивать. Мастер — тот ещё мог перспективных курсантов на общих тренировках приметить, а вот Михаил Дмитриевич из другого теста слеплен, он за учениками не гоняется. И не приходят к нему, а приводят.
Кто привёл Барчука? Вопрос.
Но интересоваться этим, злоупотребляя хорошим отношением к себе, точно не стоило. Ответа в любом случае не получу, а осадочек останется.