Нелегал (том I)
Часть первая. Глава 1
Нелегал. Том I
Часть первая: Импликация
Глава 1
Здоровый сон — великое дело. Далеко не всякий сможет провести на ногах без малого трое суток, а уж контролировать при этом состояние внутренней энергетики, собственной и подопечных операторов, — так и подавно. Ну а если присовокупить ко всему прочему беспрестанную суету, нервотрёпку и сильнейший стресс, ситуация и вовсе получится совершенно безрадостная. И не имеет ровным счётом никакого значения, сколь ты вынослив — предел прочности есть у любого. Природу не обманешь.
Лично я не стал и пытаться. Как пришёл домой, так сразу и завалился спать, а проснулся уже только на следующий день ближе к полудню. Голова была ясная-ясная, порезы, ушибы и ожоги тоже особо не беспокоили, а вот о состоянии внутренней энергетики такого, увы, сказать было нельзя. Да и в целом самочувствие оставляло желать лучшего. Так и ломало всего.
Начал я с разминки и растяжки, затем включил грампластинку с ритмом гармонии источника-девять и какое-то время медитировал, пытаясь обрести состояние внутреннего равновесия и перевести на подсознательный уровень технику адаптации к излучению Эпицентра, от чего за время командировки в столицу успел за ненадобностью отвыкнуть. Потом сходил в уборную на этаже, облегчился, умылся и побрился, а заодно принял контрастный душ, благо все раны поджили и в повязках больше не было нужды.
Почувствовал ли я себя после этого отдохнувшим, бодрым и полным сил?
Не совсем.
Для этого понадобилось выпить литр крепчайшего чая и смолотить оставленный для меня на кухне завтрак. Яичница подгорела, явно Попович жарил, а не его подруга, но оно и понятно: у медиков начались горячие деньки, явно на работе днюет и ночует. Пусть точная специализация Милены и оставалась для меня загадкой, но я нисколько не сомневался, что работа найдётся даже для тех, кто подвизается в чистой психиатрии. Ну а как иначе? Кое-кому из доставленных в Новинск операторов мозги вправить точно не помешает. Неспроста же некоторых весь перелёт под блокиратором держали.
Но подгорела яичница — не подгорела, никакой роли это не сыграло, позавтракал я с превеликим удовольствием, после кинул взгляд на термометр за окном и отправился перебирать одежду. Воздух за бортом прогрелся до плюс восемнадцати, но ограничиться прогулочными брюками и рубахой с коротким рукавом сегодня не было никакой возможности. Окольцевавший левое предплечье ожог только-только начал подживать, полоса воспалённой кожи бросалась бы в глаза каждому встречному-поперечному, вот и пришлось надевать сорочку.
После я убрал в шкаф коробочку с запонками и зажимом для галстука и задумчиво взвесил в руке стопку пятидесятирублёвых банкнот. Альберт Павлович настоятельно рекомендовал не демонстрировать внезапно возросшее благосостояние, но он же говорил о необходимости привести в порядок гардероб, так что сомневался и колебался я недолго. Сунул деньги в карман, обулся, нацепил летнюю кепку и покинул квартиру. Пока запирал дверь, внимательно прислушивался, но было тихо. Соседи по этажу давно ушли на работу, и я спокойно поднялся на чердак. Хранить все яйца в одной корзине категорически не хотелось, вот только ничего иного мне сейчас не оставалось. Пришлось спрятать деньги в тайник, оставил при себе только шесть сотен.
Ха! Только!
Пока спускался, размышлял об аренде сейфовой ячейки, но никаких конкретных действий на сей счёт решил пока что не предпринимать. На улице постоял и огляделся по сторонам, затем сунул портфель под мышку и потопал в сторону бульвара Февраля.
Особого усиления режима не заметил, но и обычной ситуацию было не назвать. Витало в воздухе вполне ощутимое напряжение, чувствовалась нервозность. Что удивило и даже поразило — из многих окон были вывешены флаги и не только республиканские, РСДП и Февральского союза молодёжи, но и красные полотнища пролетарских бригад. Барышни сплошь и рядом щеголяли алыми косынками, не раз и не два замечал и галстуки скаутов.
У столбов с тарелками громкоговорителей толпились горожане, они живо обсуждали последние известия, и я даже сделал несколько остановок, но ничего нового о ситуации в западных регионах страны не узнал. Официальные сообщения устарели, а слухи и сплетни, напротив, изрядно опережали реальный ход событий. Кто-то болтал о броске республиканских сил на Средин, кто-то шептался об отступлении наших к Рифейскому хребту.
Судили и рядили о последних событиях и на верандах кафе, и на трамвайных остановках, но совсем уж откровенных паникёров было немного, а одного такого усадили в служебный вездеход и увезли, надо понимать, «куда следует».
Помимо моих бывших сослуживцев по комендатуре поддержанием общественного порядка занимались и выведенные на улицы бойцы ОНКОР, но эти не патрулировали городские кварталы, а стояли на блокпостах и лишь проверяли автотранспорт, да и то выборочно. Попадалась на глаза и бронетехника, а ещё бдительно поглядывали по сторонам люди в штатском с красными нарукавными повязками. Как оказалось — дружинники.
Выяснил я это, когда меня остановили для проверки документов. Они изучили мой студенческий билет, я — выписанный комендатурой мандат их звеньевого, за сим и разошлись.
Пока добрался до бульвара Февраля, пришлось ещё дважды пообщаться со стражами порядка, но всякий раз проверки носили чисто формальный характер, много времени на них не ушло. Других прохожих, чем-то вызвавших подозрение бойцов, мурыжили несравненно дольше, а меня оба раза отпускали сразу после того, как кто-то из патруля связывался с дежурным по городу. Да оно и понятно — всё же старшина ОНКОР. Или это приписку напротив фамилии поставили, что в Службу реабилитации мобилизован, а цепляться к медикам — дурной тон. В памяти ещё были свежи наставления Вовы-футболиста о том, что конфликты с медперсоналом чреваты самыми серьёзными неприятностями.
Блуждать на бульваре Февраля по многочисленным магазинам готового платья и швейным ателье я не стал, вместо этого сразу заглянул в универмаг, куда Инга водила меня покупать пальто. Присмотрел там костюм неброской серой расцветки, прямо на месте и о подшиве штанин по длине договорился. Заодно приобрёл новую тёмно-синюю сорочку и пару чёрных ситцевых трусов, а вдобавок к ним взял полдюжины пар носков — на всё про всё потратил три сотни целковых.
Заодно сбегал на главпочтамт и отбил домой короткую телеграмму с сообщением, что из командировки вернулся до начала беспорядков и у меня всё хорошо. Заказывать телефонные переговоры не стал даже и пытаться — очереди к кабинкам, такое впечатление, занимали ещё с вечера. Впрочем, я и без того знал, что с родными полный порядок, поскольку за время моего отсутствия отец прислал несколько телеграмм.
Купив в газетном киоске свежий номер «Февральского марша», я вернулся в универмаг и в ожидании подшива брюк просмотрел посвящённые текущей обстановке статьи, но — увы и ах! — никакой достоверной информации о происходящем в столице и на западных рубежах республики в новостных статьях найти не смог. Это откровенно напрягло. Подумал даже, что все эти бравурные реляции и призывы к сплочению гражданского общества запросто могут оказаться из разряда песенки о делах некоей прекрасной маркизы.
Хотелось бы ошибиться, только где конкретика? Конкретика где⁈
Зараза! Мне б обратно…
Но повздыхал-повздыхал да и заставил себя успокоиться. Тут как раз и брюки подшили, так что принарядился, а старую одежду убрал в портфель. Кепка, кожаные перчатки и туфли с новым костюмом неплохо гармонировали, и пусть сам он моему оставшемуся в столице парадно-выходному наряду откровенно уступал, зато прекрасно заменил изгаженный обычный. На учёбу ходить — лучше и не нужно.
При этом я прекрасно отдавал себе отчёт, что шансы получить оставленный в «Астории» багаж попросту ничтожны, поэтому одной только этой обновкой не ограничился и от универмага отправился в частное ателье, где в своё время по наводке Карла и сшил оставленный в столице костюм. Располагалось то на полпути к институту, не пришлось даже делать крюк. Пока шагал по бульвару, внимательно поглядывал по сторонам, но ничего из ряда вон за всю прогулку так и не заметил — жизнь шла своим чередом, разве что куда назойливей прежнего вели себя продававшие газеты мальчишки. В остальном же обычный для центра Новинска день: уверенные в себе молодые люди, нарядные барышни, дорогие рестораны и открытые веранды заведений попроще, музыка, смех.