Известный как в России, так и в Европе неординарный норвежский телекорреспондент, автор многих популярных книг, статей и радиопрограмм о России, Ханс-Вильгельм Стейнфельд был близко знаком с Михаилом Горбачёвым. Именно он первый из иностранных журналистов взял знаменитое телеинтервью у президента СССР сразу после того, как Горбачёв в 1991 году сложил с себя полномочия; это интервью транслировали все мировые телекомпании.
В общем, после возвращения Павла из Чечни Ханс его уволил. Мой друг оказался в подвешенном состоянии. Павел всё чаще стал задумываться о возвращении к родным пенатам в Мурманск. Но в родном городе ловить ему было нечего. Я предполагаю, что Ханс-Вильгельм остался недоволен работой своего оператора, который без должного рвения очернял российскую действительность в Чечне, не настолько усердно, как сам Стейнфельд, настоящий талант в этом деле. Но угнаться за истинным профессионалом невозможно: российские реалии Ханс представлял в неблаговидном свете с особенным воодушевлением и мастерством – в этом ему не было равных.
Когда в декабре 2000 года мне предложили должность в корпункте голландского телеканала NOS, – я у них уже прошёл собеседование и отрабатывал последний месяц у финнов – я вспомнил про безработного Павла и порекомендовал своему финскому шефу-корреспонденту Мартти Хосиа рассмотреть его кандидатуру мне на замену. Мартти уже был знаком с Павлом по работе иностранных тележурналистов в Чечне. Так что его приняли в финский корпункт, причём с повышенной зарплатой. (Мне почему-то Мартти повышать зарплату отказался.)
И вот Павел позвонил и спросил:
– Чем занимаешься?
– Цветы поливаю, – ответил я. – Что ещё остаётся делать?
– Ты серьёзно? – усомнился Павел.
– Конечно. Они же засохнут.
– Записывай телефон…
– Какой телефон? – переспросил я. И поинтересовался: – Ты куда пропал? – В последнее время я радовался всему, что отвлекало от мрачных мыслей.
– В норвежском корпункте освобождается место, – сообщил Павел хорошую новость.
– А Ханс? – Со Стейнфельдом, непредсказуемым, импульсивным журналистом, я не горел желанием связываться.
– Ханс в Норвегии. Контракт закончился. Приехал новый шеф бюро – Арне.
– Такой же мудило? – усмехнулся я.
– Не думаю… – проговорил Павел. – Ханс один на всю Норвегию.
– Ханс скоро вернётся, – заметил я с уверенностью.
– С чего ты взял?
– Он там долго не выдержит. Его только негатив привлекает. Особенно российский.
– Ну да, – согласился Павел. – Подобных ему типов сюда тянет, как мух – на навозную кучу, – философски прибавил он и сказал: – Чего им у себя не хватает?
– Духовности, о которой ты мне постоянно рассказывал. Крис даже женился на балерине из Пскова и купил квартиру на Академика Королёва…
– Потом расскажешь! – перебил меня Павел и настойчиво произнёс: – Звони норвежцам, пока они другого не взяли. Ты же не один в Москве оператор с английским.
Здесь я с ним был согласен: хороших операторов в Москве со знанием английского найти можно. Может, не с таким хорошим английским как у меня, но для оператора это не принципиально. Я записал номер и в тот же день созвонился с новым шефом бюро. Разговор получился коротким и деловым, и это меня сразу порадовало. Арне предложил встретиться. Нравится мне работать с иностранными корреспондентами. Не в пример российским они не задают лишних вопросов, чётко знают чего хотят, без долгих предисловий назначают встречу и талантливо очерняют российскую действительность. Хотя были редкие случаи, когда и приукрашивали. Изюминка состояла в том, что работа в иностранном корпункте была для меня единственным шансом легализоваться в России без долгого, мучительного и унизительного процесса депортации. Я всё ещё надеялся уладить проблему со своей просроченной визой наименее болезненным для себя способом. Иностранный корпункт обладает правом обратиться в Министерство иностранных дел с просьбой о выдаче визы и аккредитации для своего сотрудника. Это был для меня реальный выход из цугцвангового положения, надежда, подаренная мне Павлом. Я мог бы снова официально работать, свободно передвигаться по столице и за её пределами, вести обычную, привычную жизнь – и даже мог зарегистрировать в ЗАГСе отношения с гражданской женой, хотя с этим как раз не спешил.