При таком способе связи риск сотрудника резидентуры попасть в поле зрения ФБР снижался в три-четыре раза, а главное, это повышало личную безопасность агентуры, от которой без перебоя, несмотря на активность американской контрразведки, продолжал поступать не меньший, чем раньше, объем информации. Да еще какой информации! По созданному авиационной компанией «Локхид» первому в мире реактивному истребителю П-80, по радарно-компьютерной установке SCP-584, которая не только определяла скорость и траекторию полета «ФАУ-2», но и автоматически управляла огнем зенитных батарей. Несколько тысяч страниц информации с подробным описанием, рабочими набросками, схемами и чертежами Феклисов получал теперь с таких особо важных объектов, как РСА, «Вестерн электрик», «Джэнерал электрик» и с других ведущих компаний и научно-исследовательских центров США.
За оперативное выполнение особо важных заданий Родины во время Великой Отечественной войны Феклисову впервые за эти годы была объявлена благодарность наркома внутренних дел. Вдохновленный сразу четырьмя поощрениями — орденом «Знак Почета», повышением в должности и звании и благодарностью наркома, — он, несмотря на усложнившуюся оперативную обстановку, снова активизировал свою разведывательную деятельность. В последний год войны опять же по рекомендации Квасникова он принял дополнительные меры предосторожности: материалы, которые предстояло передать советской разведке, агент должен был сам переснять на пленку и передать ее связнику на конспиративной квартире. Встречи же с разведчиком стали проводиться за городом, в утренние часы, причем в машине или в защищенных от слежки местах.
Новые способы связи, и особенно передача развединформации от агента к разведчику в непроявленной пленке, которую в случае опасности можно было легко засветить, позволяли не только свести до минимума риск расшифровки источников, но и сокращать в два раза количество встреч: если раньше агент должен был нести с собой на явку толстые пакеты или папку с сотнями, иногда и больше тысячи листов секретных материалов, а после их пересъемки в тот же день еще раз встречаться с разведчиком, то теперь достаточно было одной встречи со связником.
Для обнаружения возможной слежки Феклисов стал прибегать к услугам Зинаиды Осиповой, на которой он женился. Она ехала вместе с ним в машине до определенного места, затем выходила и конспиративно — через стекла магазинов, баров и ресторанов — вела контрнаблюдение. При обнаружении филеров подавала обусловленный сигнал опасности. Феклисов же в этих случаях уводил за собой наружку и как ни в чем не бывало возвращался в консульство.
Именно с такими ухищрениями были получены от агентурных источников весьма ценные сведения по радарам, по автоматическому управлению артиллерийским огнем и по некоторым прицельным устройствам, которые показывали на испытаниях настолько поразительную точность, что сами американцы то ли в шутку, то ли всерьез называли их «прицелами третьей мировой войны».
Большой интерес для советских ученых представляла регулярно поступавшая от источников Феклисова информация о заседаниях Координационного комитета США по радиотехнике. Она позволяла находиться не только в курсе всех разработок, ведущихся в Соединенных Штатах, но и давала возможность знать перспективные планы американцев по радиотехнике на ближайшие годы и на этом основании выходить с обоснованными предложениями в правительство о создании и развитии новых отраслей науки и техники. Так получилось с данными агента Кордела. Благодаря его информации советские конструкторы не только находились в курсе всех авиаразработок в США, но и на их основании вели научно-исследовательские работы по аэродинамике и по зарождавшейся тогда ракетной технике. С 1943 по 1946 год Кордел передал Феклисову около трехсот наименований совершенно секретных разработок по авиации общим объемом более 70 тысяч листов описаний, чертежей и схем.
Активная разведывательная деятельность Феклисова не осталась незамеченной со стороны ФБР. В конце 1945 года все чаще стала вестись слежка, а потом в течение двенадцати дней за ним установили плотное наружное наблюдение, когда бригады американских детективов менялись через каждые три-четыре часа. Чтобы не подвергать опасности грамотного оперработника и сберечь его для дальнейшего использования в закордонных мероприятиях, Центр решил отозвать его из Нью-Йорка, направив 4 апреля 1946 года письмо в МИД СССР: