— Сегодня был у Сан Саныча. Ничего особого не сказал. Погибший, вероятно, схватился с убийцей, следы на лице и костяшках кулаков. Биоматериала под ногтями нет. Отпечатки с ручек стерты. Стреляли, судя по гильзам, из ПМ, пули кучно легли. Баллистику ждем. Погибшие в хорошей физической форме, здоровый образ жизни, все такое, — кратко доложил Никита.
— Ого, как ты к нему в доверие втерся, меня до сих пор воспитывает. Пользуешься уважением, — похвалил сотрудника Воронцов.
Никита промолчал о подаренной бутылке отцовского коньяка и зашел с козырей.
— Самое главное. Есть подозреваемый. Был у убитого конфликт с ним, какое-то время тому долой, Берштейн застрелил его собаку, алабая бешеного. Задержал его. Пытался сбежать. Но от нас так просто не уйдешь, — с ноткой гордости улыбнулся Никита.
— Соболев Григорий, 1980 года рождения. Судим по 228, приводы, административки. Весь букет, — добавил Мошкович.
— Знаю я его. Проходил как-то по скупке краденого. Мутный чувак. Надо его потискать. Может быть все окажется проще, чем кажется, — Воронцов потрепал седую щеточку усов. — Когда колоть будете?
— Да скоро начнем. Его сейчас врачи смотрят.
— Сопротивлялся при аресте? — настороженно спросил Воронцов.
— Нет. Споткнулся, когда убегал, — невинно ответил Никита.
— Это хорошо. Прокуроров нам только не хватало.
Никита принялся готовить рапорты следователю, а дождавшись звонка от дежурного, спустился в комнату для допросов, куда доставили Соболева, хозяина агрессивных собак. В душе оперативник надеялся, что тот и окажется убийцей, в чем полицейские, его и уличат. Хотя инстинкт сыщика ему говорил, что в этом деле все будет намного сложнее. В момент появления Никиты Мошкович заканчивал процедурную часть:
— Предупреждаю Вас об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний по статье 308 УК РФ и об ответственности за дачу ложных показаний по статье 307 УК РФ.
— Давай, командир к делу, — слегка развязно махнул рукой Соболев. Лицо его сияло всеми цветами радуги, вторая рука была в лубке, подвешенном на платке через шею, — 51 статья мне понятна, желаю дать показания осознанно и без принуждений.
— Вот и хорошо. Расскажите о Ваших отношениях с Максимом Берштейном.
— Гандон он. Жид недобитый. Арнольдика моего застрелил, наглухо. Но я к его смерти отношения не имею. Хоть и с радостью бы ему башку оторвал, — Соболев не мог держать язык за зубами и нес все подряд.
— Это самое, то есть отношения неприязненные? — Мошкович уточнил формулировку.
— А пишите так, все равно у меня алиби есть.
— До алиби доберемся. Кроме этого случая с собакой еще были какие-то инциденты? — продолжал допрос Мошкович.
— Ну пару раз поссал на его забор потом, но он очканул, не вышел. Хотя явно меня видел.
— А где Вы были три дня назад? — оперативник игнорировал лексику подозреваемого.
Тот немного поморщил брови, вспоминая что он делал.
— Улетал я в командировку. Билеты, гостиница, все есть! — Соболев насмешливо улыбнулся: — Шах и мат, господа полицейские!
— Ну сам не убил, так нанял кого-то, — как бы ненароком высказался Никита.
— Э, командир, не натягивай сову на глобус. Я тут не при делах, — чуть сбавил гонор подозреваемый.
— А что, сударь? Телефончик давайте ваш посмотрим? Пароль снимете? Может там отчет от исполнителя есть? — Никита пошел ва-банк, достав из пакета с вещами задержанного его смартфон.
— А без санкции не имеете права, — заволновался Соболев.
Никита с переглянулся с Мошковичем, и начал было вставать:
— Ну санкция, так санкция. Заодно и машину с домом обыщем. Вдруг опять наркотой торгуешь.
— Погодите, — произнес Соболев, затем, после небольшой паузы он притянул к себе телефон, разблокировал и двинул в сторону полицейских. — Мне скрывать нечего. Я со старым завязал.
Никита взял телефон и просмотрел все мессенджеры, затем фотографии, включая удаленные. Кроме мемасиков, пошлых картинок и переписки с семьей ничего интересного не было. Правда, мессенджер в Телеграме был настроен на самоудаление чатов, что могло свидетельствовать о подозрительной переписке. Мошкович тем временем дооформил протокол допроса и дал Соболеву в нем расписаться.
— Могу быть свободен? — обретя свою былую уверенность, спросил Соболев у оперативников.
— Пока да, — ответил за них обоих Никита. — Из города не уезжайте пожалуйста без оповещения.
— Не вопрос.
Они проводили Соболева до дежурки, где ему под роспись вернули вещи и пошли в свой кабинет.
— Это самое, ты и вправду хотел санкцию на обыск просить? — недоверчиво спросил Мошкович напарника.