— Добрый день, — сухо сказал Гэрри.
— Добрый день. — Во взгляде Люсинды явно содержалось предупреждение. — Полагаю, что я говорила вам о мистере Мавверли — он мой агент. Он помогает мне с управлением гостиницами. Мистер Мавверли — мистер Лестер.
Мистер Мавверли несколько нерешительно протянул руку. Гэрри разглядывал ее с секунду, затем сдержанно пожал и немедленно повернулся к Люсинде.
— У вас еще много дел?
— По меньшей мере на полчаса.
Мистер Мавверли нервно переступил с ноги на ногу, переводя взгляд с Люсинды на Гэрри и обратно.
— Э… может быть…
— Нам еще нужно проверить эдинбургские счета, — заявила Люсинда, закрывая толстый гроссбух и поднимая его с колен. Мистер Мавверли поспешил освободить ее от тяжести. — Теперь та книга… третья. — Пока мистер Мавверли поспешно пересекал комнату, чтобы принести требуемый том, Люсинда невинно взглянула на Гэрри. — Может быть, мистер Лестер…
— Я подожду. — Гэрри повернулся, отошел к ближайшему стулу и уселся.
Люсинда невозмутимо следила за ним… не смея улыбнуться. Затем Энтони Мавверли вернулся, и она занялась тремя эдинбургскими гостиницами.
Пока Люсинда проверяла счета, тарифы и итоговые суммы, сравнивая их с результатами предыдущего квартала и предыдущего года, Гэрри изучал мистера Мавверли. Через пять минут он увидел достаточно для собственного спокойствия: возможно, мистер Мавверли и относился к своей нанимательнице как к богине, но у Гэрри создалось четкое впечатление, что его восхищение вызвано ее деловой хваткой, а не личностью. Через десять минут он готов был поклясться в том, что чувства мистера Мавверли исключительно интеллектуального свойства.
Расслабившись, Гэрри вытянул ноги и позволил себе сосредоточиться на своем главном деле.
Люсинда почувствовала перемену в его настроении, что было не очень легко, поскольку перемена совершилась далеко не сразу. Если бы он отказался смириться с тем, что ей приходится общаться с Энтони Мавверли или с каким-либо другим деловым человеком, что, кроме всего остального, у нее в жизни есть важное занятие, в их отношениях возникли бы серьезные осложнения, и очень скоро. Ожидая, пока мистер Мавверли принесет последний том, она взглянула на Гэрри и не отметила больше в его глазах недовольства, а только скуку.
Гэрри вопросительно поднял брови, но промолчал.
Люсинда вернулась к работе и быстро ее закончила.
Мистер Мавверли не бездельничал, но и не спешил. Он очень вежливо попросил у Люсинды разрешения уйти, затем церемонно поклонился Лестеру и пообещал перед уходом выполнить поручения Люсинды и, как обычно, доложить на следующей неделе.
— Хм! — Гэрри встал, наблюдая, как закрывается дверь за мистером Мавверли.
Взглянув на его лицо, Люсинда заметила:
— Очень надеюсь, вы не собираетесь объяснять, что во встречах наедине с моим агентом есть нечто неприличное?
Гэрри прикусил язык и, повернувшись, холодно посмотрел на нее. Люсинда отвела взгляд.
— В конце концов, его вряд ли можно считать опасным.
Вслед за нею Гэрри взглянул на кушетку перед окнами и снова перевел взгляд на ее лицо. Его удивило выражение неуверенности, смешайной с ясно различимой тоской. Они снова оказались в полном одиночестве, а его желания, как он знал, совпадали с ее желаниями. Гэрри откашлялся.
— Я пришел уговорить вас лрокатиться со мной в Гайд-парке.
— В Гайд-парке? — Люсинда удивленно посмотрела на него. Эм говорила, что Гэрри редко появлялся в парке в те часы, когда туда выезжал бомонд. — Для чего?
— Для чего? — Лицо Гэрри моментально стало непроницаемым. Затем он нахмурился. Что за смешной вопрос? В глазах Люсинды появилось подозрение, и он лениво отмахнулся. — Я просто подумал, что вам может быть скучно и свежий воздух окажется кстати. Балы у леди Миклхэм знамениты своей теснотой.
— О… — Люсинда медленно поднялась, безуспешно пытаясь разгадать выражение его лица. — Возможно, ваша идея неплоха.
— Несомненно. Я подожду внизу.
Десять минут спустя Люсинда, все еще не уверенная, правильно ли она поняла его, позволила ему посадить себя в кабриолет. Однако, раз уж он был здесь, она не видела причин отказываться от его компании. Еще вчера, когда он вез ее из Лестер-Холла на Одли-стрит, она решила, что сыта по горло его редкими сдержанными замечаниями, сейчас же она беспечно расправила юбки и с удовольствием предвкушала новые сентенции.
Он ее не разочаровал.
Когда двуколка, миновав тяжелые кованые железные ворота парка, покатила по тенистой аллее, Гэрри искоса взглянул на Люсинду.
— Сожалею, дорогая, но, поскольку мои лошади полны сил, мы не будем останавливаться, чтобы поболтать. Вам придется ограничиться улыбками и приветственными жестами.
Поглощенная окружающим, Люсинда подняла брови.
— В самом деле? Но тогда зачем мы здесь?
— Себя показать и других посмотреть, конечно. — Гэрри снова переключил внимание с резвого вожака на нее. — Именно в этом, как я понимаю, заключается цель светских прогулок.
— Ах!.. — Люсинда радостно улыбнулась ему, ни капли не смущаясь. Ей было достаточно сидеть рядом с ним под ярким солнцем и смотреть, как он ловко правит лошадьми.
Он встретил ее взгляд и снова отвернулся к упряжке. Все еще улыбаясь, Люсинда посмотрела вперед, туда, где вдоль аллеи выстроились ландо и коляски светских матрон. Весь высший свет уже собрался в парке. Гэрри осторожно лавировал в потоке экипажей. Леди Сефтон, устроившая прием прямо в своей четырехместной коляске, помахала и кивнула; Люсинда отметила ее удивление.
Леди Сомеркотт и миссис Уинчем приветствовали ее точно так же, графиня Ливен удостоила их долгим пристальным взглядом и только затем изящно наклонила голову.
Гэрри хмыкнул.
— Она так чопорна, что я все время жду, когда же услышу хруст ее шеи.
Люсинда подавила смешок, поскольку они, огибая следующий поворот, приближались к княгине Эстергази. Большие глаза княгини от удивления стали еще больше, затем она просияла и восхищенно кивнула.
Люсинда улыбнулась в ответ, но внутренне нахмурилась и через секунду спросила:
— Вы часто возите дам в Гайд-парк?
Гэрри щелкнул вожжами, и двуколка промчалась между изящным фаэтоном и кабриолетом, напугав обеих владелиц.
— В последнее время нет.
Люсинда прищурилась.
— Как давно?
Гэрри пожал плечами, сосредоточив взгляд на ушах своих лошадей.
Люсинда внимательно посмотрела на него. Поскольку он молчал, она отважилась:
— Со времен леди Колби?
Тут он строго посмотрел на нее, и губы его сжались. Затем он отвернулся и неохотно выдавил:
— Она была тогда Миллисент Пэйн.
Ему невольно припомнилось то время. «Миллисент Лестер», как он тогда думал. Гэрри скривился, он должен был сразу понять, что это сочетание звучит фальшиво. Он взглянул на женщину рядом с собой, в голубом, как обычно. Темные мягкие локоны обрамляли бледное лицо под модной шляпкой. «Люсинда Лестер» звучит красиво и гармонично.
Люсинда не смотрела на него и, как он заметил, была задумчива.
Аллея впереди стала свободнее, поскольку они покинули ее наиболее популярную часть. Гэрри натянул вожжи и присоединился к цепочке экипажей, ожидавших своей очереди на повороте.
— Еще раз проедем сквозь строй, и я отвезу вас домой.
Люсинда удивленно взглянула на него, но ничего не сказала, распрямляясь и растягивая губы в улыбке для нового испытания.
На этот раз она видела другие лица, и на многих читалось изумление. Гэрри не останавливался, у нее не было возможности проанализировать реакцию, которую вызывало их появление. Однако поведение леди Джерси не нуждалось в особом анализе.
Ее светлость, томно раскинувшаяся на подушках в своей коляске, при виде степенно приближающегося кабриолета Гэрри резко выпрямилась.
— Господи милостивый! — с театральной пронзительностью объявила она. — Не думала дожить до этого дня!