Лоринда Скотт
Нелегкий выбор
1
— Робин! Робин! Ты слышишь меня? — В комнату университетского общежития ворвалась Элизабет Рейнольдс. Она тяжело дышала. Создавалось впечатление, будто девушка бежала всю дорогу.
— Что ты кричишь, Бетти, я не глухая. — Из ванной комнаты вышла та, до которой Бет упорно пыталась докричаться. Она спокойно вытирала волосы пушистым полотенцем.
— Ты еще не готова? — Глаза Элизабет округлились. — Ты думаешь, что Джеф будет ждать вечно?
— Не паникуй. — Робин была невозмутима. — Только два часа, необходимости спешить нет. И потом, Джефу, как мне кажется, будет полезно немного поволноваться из-за тебя. В последнее время ты стала слишком пунктуальна.
— Как же, держи карман шире. Будет он из-за меня переживать, — сказала Бетти страдальчески.
Трагические нотки в голосе подруги заставили Робин внимательно посмотреть на нее.
Элизабет нельзя было назвать красавицей. По улицам Гринбожа ходили сотни подобных девушек. Круглые голубые глаза и вьющиеся густые волосы, выкрашенные в ярко-желтый цвет, составляли основное и единственное достоинство ее внешности. Подростком она очень переживала из-за того, что ее фигура недостаточно изящна, а ноги коротковаты. Но постепенно девушка научилась искусно одеваться, чтобы скрыть недостатки своего тела. Сейчас Бетти не могла пожаловаться на отсутствие внимания со стороны мужского пола. Многие из ее сокурсников мечтали о свидании с ней, и Элизабет была вполне довольна жизнью.
Робин и Бетти дружили с детства. Их дома стояли рядом, их родители вместе ходили в церковь по воскресеньям. Робин была немного старше, но разница в три месяца никогда не мешала их взаимоотношениям.
Каждый в городке знал, что если где-то промелькнули кудряшки Элизабет, то и темноволосая головка Робин недалеко. Они сидели за одной партой, вместе ходили в школу и за покупками. Девочки никогда не ссорились. В играх верховодила заводная Бетти. Робин, более тихая и задумчивая, без возражений уступала ей пальму первенства. Они влюблялись в одних и тех же мальчиков, но это никогда не становилось для них камнем преткновения. Наоборот, каждая была готова пожертвовать своим счастьем ради подруги.
Неудивительно, что когда встал вопрос о выборе университета, главным для девушек было остаться вместе. Балл, набранный Робин на экзаменах, позволял ей подать документы в лучший университет штата, но оценки Элизабет были приняты только в Гринбожском университете. Робин, не колеблясь, последовала за подругой.
Гринбож находился недалеко от того городка, в котором Робин и Элизабет провели почти всю жизнь. Но подружкам казалось, будто от родного дома их отделяют сотни миль. Эта свобода вскружила Элизабет голову. Она весело проводила время, почти забросив учебу и не обращая внимания на увещевания подруги. Робин пыталась привести ее в чувство, но Бетти ничего не желала слушать. Она знакомилась с новыми людьми, посещала все танцевальные вечеринки города, флиртовала напропалую.
Робин махнула на нее рукой. Сама она сидела над учебниками, получала блестящие отзывы преподавателей, каждые выходные звонила родителям. По мнению Элизабет, Робин вела такую же скучную, серую жизнь, как и дома.
Подруги теперь проводили гораздо меньше времени вместе, но теплота в их отношениях не исчезала. Элизабет по-прежнему рассказывала Робин подробности всех своих похождений и головокружительных романов, а та лишь качала головой, когда голубые глаза Бетти в очередной раз наполнялись слезами.
Элизабет неоднократно пыталась вовлечь подругу в круг своих знакомых. Но Робин отчаянно сопротивлялась. Ее совсем не прельщали шумные вечеринки, когда домашнее задание было не приготовлено. Бетти наконец сдалась и предоставила подруге возможность самой выбирать себе развлечения.
Робин знали все университетские библиотекари. Она запоем читала и совершенно не скучала вдали от шумной толпы, без которой и дня не могла прожить ее беззаботная подруга.
Несколько раз Робин приглашали на свидания. Почти всегда она отказывалась, и молодые люди постепенно теряли надежду увлечь эту задумчивую темноглазую девушку.
— Чем тебе не нравится Бред? — недоумевала Бетти. Она старалась принимать активное участие в личной жизни подруги. — А Майкл? Я уже не говорю о Роджере! Неужели они все настолько нехороши для тебя?
Ее возмущало равнодушие Робин. К негодованию примешивалась капелька зависти. Самые симпатичные парни университета сохнут по Робин, как только ей это удается! Бетти критически разглядывала подругу. Она бесспорно красива. Длинные черные волосы, огромные карие глаза, обаятельнейшая улыбка, открывающая ровные жемчужные зубки, прелестная фигурка. Все мужчины смотрели ей вслед, когда она независимо шла по улице. Но ни тени кокетства. Разве можно так понравиться кому-либо? Элизабет была твердо убеждена в том, что мужское сердце необходимо покорять путем обстрела глазами. В ход шли также словесная атака и огромное количество косметики. Ее методика оправдывала себя — Бетти пользовалась огромной популярностью. Но чем объяснить тот факт, что ее скромная подруга без всяких боевых действий завоевывала сердца лучших представителей мужского пола Гринбожского университета?
Робин оставалась равнодушной ко всему, кроме учебы. Она твердо намеревалась занять достойное место в жизни и не собиралась безответственно тратить время, отведенное на занятия. Преподаватели, знавшие о дружбе девушек постоянно ставили мисс Сеймур в пример Элизабет. Бетти бесконечно это раздражало. Но она отдавала себе отчет в том, что если бы не помощь Робин, ее давно бы с позором выгнали из университета. Поэтому Бетти относилась к успехам подруги прагматически, списывая у Робин домашние задания и умудряясь воспользоваться ее подсказками на тестах.
Сейчас голова Робин была особенно нужна Бетти. Элизабет безумно влюбилась, и времени на учебу катастрофически не хватало. Она постоянно витала в облаках и думала о герое своих фантазий даже на истории Америки, по которой у нее был самый низкий балл.
Джеффри МакКойн происходил из семьи шотландских переселенцев. Его ярко-рыжая шевелюра и необыкновенная белизна кожи безошибочно указывали на принадлежность к кельтской расе. Дед Джеффри приехал в Америку в поисках счастья, ибо обедневшему шотландскому аристократу было нечего делать на родной земле. Свободный американский воздух благоприятно подействовал на него. Уже через три года он владел небольшой фабрикой по производству чулочно-носочных изделий.
Далекие родственники втихомолку посмеивались над его плебейским занятием. Но когда фабрика стала приносить огромные доходы, они спрятали в карман свою аристократическую гордость и постепенно перебрались за океан, поближе к миллионеру Дейву МакКойну. Тот не отказывал никому, предпочитая назначать на руководящие посты в своей компании людей, связанных с ним узами крови. На родине в Шотландии остался только его старший брат Малколм, баронет и владелец семейного поместья. Он до самой смерти относился к Дэйву с презрением, считая зарабатывание денег недостойным занятием для человека с голубой кровью.
Но американская ветвь МакКойнов не обращала на «старшего в роду» ни малейшего внимания. Они зарабатывали деньги. Дейвид МакКойн доказал, что соображения семейной чести для него не пустой звук, когда женился на дочери соседа по имению, с которой познакомился на похоронах брата. Маргарет была уже не юна и не хороша собой, но отличалась безупречным воспитанием и происхождением. Дейвид, который унаследовал титул и поместье после смерти Малколма, не мог бы сделать лучший выбор. Ниточка аристократов не порвалась, несмотря на отдаленность Дейва от родной земли и ее традиций.
Сын Маргарет и Дейвида Френсис тоже не разочаровал родственников. Он с поразительным успехом вел дела. При нем концерн МакКойнов достиг наибольшего процветания. Презренные чулки и носки Дейвида МакКойна, вызывавшие насмешки тридцать лет назад, уже давно превратились в сеть фабрик и магазинов готового платья. МакКойны владели несколькими пищевыми комбинатами, являлись членами правлений разнообразнейших акционерных обществ, с успехом играли на бирже. Они разъехались по стране, но связь друг с другом не потеряли, что помогало им держаться на плаву. Когда одного из МакКойнов постигала неудача, другие бросались ему на помощь.