— Куда прикажете, мисс? — спросил водитель.
Я обратила вопросительный взор к Лестрейду.
— Знаете «Белл-энд-быогл»?
— А как же, сэр, — ответил водитель, уже прыгая за баранку.
— Но напитки оплачиваю я, — строптиво повернулся ко мне Лестрейд.
Тьма скрыла мою улыбку. Как раз этой фразы я от него сейчас и ожидала.
Покидая такси, я милостиво приняла руку Лестрейда, а водителя попросила дождаться меня. Этот способный малый вполне стоит того, чтобы привлечь его в союзники.
Лестрейд заказал пинту эля, я выбрала коктейль. Обычно я избегаю этих кошмарных смесей, но сейчас коктейль оказался естественным дополнением туалета. Вытянув в один глоток треть кружки, инспектор уставился на меня бусинками глаз.
— Я жду, сударыня.
Я улыбнулась, укоризненно покачала головой и начала неспешно, палец за пальцем, стягивать перчатки.
— Хотите пропустить даму вперед, инспектор? Нет, прежде чем я выскажусь, хотелось бы услышать от вас информацию по делу мисс Фицуоррен, не попавшую в газеты.
— С чего вы взяли, будто я что-то знаю?
— Бросьте, инспектор. Вы наверняка общались сегодня со своими коллегами. С теми, кто ведет дело. — Выстрел наугад, к моему удовольствию, попал в цель. — В смерти Айрис Фицуоррен есть что-то странное. Что именно? Как это связано с клубом? Зачем вам Майлз Фицуоррен?
— Вы знаете, где он?
Я кокетливо склонила голову и вздохнула.
— Вот видите! Никто мне ничего не говорит. Я даже не знала, что вы его потеряли. Я не знаю, что вы знаете. Как же я могу знать, чего вы не знаете? — Я провела пальцем по краю бокала. — Но если вы скажете мне, что вы знаете…
— Да прекратите вы! — взвился Лестрейд, и я рассмеялась. — Ладно, но только я жду от вас чего-то стоящего взамен. И чтоб ни одна душа…
— Ни одна душа. Кроме Холмса.
Он кивнул и приложился к кружке.
— Кроме Холмса. Как вы только догадались?.. Пардон, вы не догадываетесь, вы приходите к результату методом дедукции, — усмехнулся Лестрейд. — Да, не без странностей ее смерть. Прежде всего, как она убита. За последние месяцы три таких убийства. Два произошли в одну и ту же ночь в июле, одно в ноябре. Убитые одинаково изуродованы. Изуродованы после смерти.
— Лица?
Лестрейд взглянул на меня, собираясь спросить, как я догадалась, но лишь снова усмехнулся.
— Да. Лица. Первые двое дали нам информацию об одном… скажем так, импортере. Третий тоже имел с ним трения.
— Трения личного характера?
— Да. Он не был связан с… товаром этого импортера. Связан был его кузен, кузен умер, он сунул нос, желая выяснить обстоятельства смерти… и вот результат.
— Инспектор, я вас не ловлю на слове, чтобы обвинить в клевете и очернительстве, давайте называть вещи своими именами. Ваш импортер — наркоторговец. Он убил троих, ставших для него опасными, он же мог убить и Айрис Фицуоррен по той же причине. Как его зовут?
— Где Майлз Фицуоррен?
— В безопасности. Не могу сказать, что в добром здравии, но в безопасности, под опекой Холмса и его врачей. Если хотите, Холмс обеспечит вам или вашим людям встречу с ним. Как зовут этого типа?
— В настоящее время он пользуется именем Томми Бьюкенен. Слыхали о таком?
— Нет. Что связывает с ним Айрис, кроме обстоятельств смерти? Сказали «А», говорите «Б», инспектор.
— Аппетит приходит во время еды? — Лестрейд глянул на мой полупустой бокал. — Еще желаете?
— Спасибо. То же самое.
Я подняла бокал к губам, а когда инспектор отвернулся, быстрым движением подменила его, взяв пустой бокал на соседнем столике. Сидевшая там молодая пара настолько погрузилась в какую-то оживленную беседу, что не обращала внимания вообще ни на что. Молодой человек почти сразу же автоматическим жестом подцепил мой бокал, запятнанный губной помадой, и поднес ко рту.
— Ладно, — решился Лестрейд. — В ее сумочке нашли записку на уголке газеты. «Томми, Посейдон, полночь». «Посейдон» — клуб Бьюкенена. Туда мисс Фицуоррен прибыла около полвины двенадцатого. Бьюкенен в эту ночь отсутствовал в клубе и даже в городе. Ужинал в теплой компании в Суррее.
— Удобно.
— Да, куча свидетелей.
— Значит, своими руками он ее убить не мог.
— Не мог.
— А доверенные лица?
— Полдюжины, у всех рыльце в пушку, двое задерживались за поножовщину.
— Что еще было в сумочке?
Лестрейда явно насторожила резкая смена направления беседы, но он не нашел что возразить.