— Инспектор Дэйкинс, вы примете заявление от мисс Рассел?
— Разумеется, и немедленно, если она не возражает. — Он повернулся к констеблю. — Бигли пока уведите, я им займусь чуть позже.
Я продиктовала свое заявление, ответила на вопросы инспектора, не слишком живописуя ужасы заключения и совершенно уводя его в сторону от своего реального состояния. Да, последний укол мне сделали семь или восемь часов назад. Нет, я не считаю себя втянувшейся наркоманкой, хотя именно этого они и добивались. Нет, не имею ни малейшего представления, почему я стала жертвой этих противоправных действий. Тут в глазах инспектора можно прочесть явное недоверие, но рядом Холмс, голос мой звучит убежденно и твердо. Что ж, инспектор не настаивает. Нет, я не испытываю никаких последствий, хотя и была полностью истощена психически и дезориентирована вследствие, как я считаю, плохого питания, сна, отсутствия света. Холмс решил, что пора вмешаться.
— Инспектор, мисс Рассел пережила ужасные дни. Я с вашего позволения провожу ее домой. Наверняка пострадавшей потребуется несколько дней покоя и лечения. Б понедельник вы можете ей позвонить, если возникнут дополнительные вопросы. Всего хорошего, желаю вам успехов в поисках сбежавших. Идемте, Рассел.
К моему удивлению, у дома ждал Ку с машиной. Корректность, с которой он меня приветствовал, согрела сердце. Временный подъем сил, вызванный инъекцией, миновал, и я позволила слуге укрыть меня одеялом. Холмс не успел сесть в машину, как из дому высунулась голова констебля и моему другу пришлось вернуться. К у уставился куда-то в сторону и пробубнил:
— Как он только на ногах держится, мисс… Не спит, не ест… Жена говорит, другой бы на его месте не выдержал.
Не дожидаясь моего ответа, он закрыл дверцу и вернулся на водительское место. Холмс вернулся через минуту и опустился на сиденье рядом со мной. Выглядел он почти так же, как я сама.
— Дэйкинс все мои телефоны проверяет. Едем в Суссекс или на квартиру?
— Где мы сейчас? — Мне вдруг пришло в голову, что я до сих пор этого не знаю.
— Литл-Уолтам, Эссекс.
— Тогда лучше поедем в квартиру, если вы полагаете, что там безопасно.
— Будет безопасно, — пообещал Холмс с некоторым сомнением в голосе и пригнулся к Ку. Я обернулась. От машины удалялся типичный загородный дом, громоздкий каменный урод, нелепый, как все человеческие жилища. Ничем не примечательный, разве что тем, что в его подвале я провела остатки своей юности.
Ибо природа и во всех зверях отметила мужескую половину знаками превосходства, а женскую половину знаками повиновения, каковые признаки ненарушимы.
Иоанн ХрисостомПоследующие дни ничем меня не порадовали, но мне уже приходилось выздоравливать после всевозможных ранений, и я знала, что здоровье рано или поздно вернется. Это выздоровление оказалось намного менее мучительным, чем остальные. Можно считать, что я переболела инфлюэнцей, мучившей страну последние два года.
Ах, если бы это было так! Если бы страдания мои ограничились лишь телесным недугом! Конечно, меня лихорадило, руки тряслись, аппетит отсутствовал совершенно, но это всё мелочи. Душа моя пострадала намного серьезнее, и я не знала, как бороться с этим злом.
Первым моим испытанием, которое я пережила четырнадцати лет от роду, оказалась автомобильная катастрофа. Тогда погибла вся моя семья, и я винила себя в этом. Чувство вины мешало выздоровлению и впоследствии давило на меня многие годы. Следующая кара небесная — пуля в плечо, пуля, предназначенная для Холмса. Ранение сопровождалось тогда эмоциональным срывом, потому что женщина, пытавшаяся убить нас, казалось, меня любила. И еще потому, что я не могла винить Холмса в ее смерти.
В этот раз на меня давило чувство стыда, вызванное неослабевающей потребностью в наркотическом яде. Я жаждала иглы, рвалась к ней и стыдилась своего стремления. Остаток четверга и пятницу я не находила себе места, бушевала, не выходя из спальни, игнорируя миссис К у с ее чаем и выпечкой.