Среди его ближайшего окружения, старательно раздуваемый сексуальный скандал с явно подставной дурочкой практиканткой, особого интереса не вызвал. Как настоящие прагматики, циничные до мозга костей политики, просчитывающие наперед десятки шагов, прекрасно знали цену подобному дешевому шоу, рассчитанному в первую очередь на обывателя. Игра в демократию, в одинаковые права, равенство всех перед законом, требуют постоянной демонстрации на публику. Это железное правило управления населением держит в узде порой крепче, чем самая отъявленная диктатура. Периодически демосу приходится подбрасывать объедки, дабы тот не требовал большего от сильных мира сего. Главное в этом спектакле заставить самих людей следить друг за другом, и, стучать по любому поводу. Эго, зависть и алчность, почему кому — то можно, а мне нет, держат в кандалах эффективнее в гонке за лучший кусок хлеба. Да, и, какой нормальный мужик в полном расцвете сил откажется от мелкой интрижки с молодухой? Как говорится, коитус, он и в Африке коитус. Зато после ухода на заслуженную пенсию, находясь на своем ранчо, Билл будет с улыбкой вспоминать это небольшое приключение на мягких диванах Белого Дома. Хотя, скорей всего не будет. Не заслуживает это событие внимания. Даже дорогая супруга Хилари, у которой самой за спиной всевозможных интрижек хватит на две баржи и каботажник, лишь погрозила пальчиком. Герпеса нам еще не хватало!
После привычной процедуры обмена любезностями, слово для доклада взяла госсекретарь Мадлен Олбрайт. Небольшая, практически карлица ростом в один метр сорок семь сантиметров, тем не менее обладала политическими амбициями выше самого Эвереста. Получалось так, что она являлась негласным куратором всех военных операций. Упрямая до радикального предела, целеустремленная до крайней степени фанатичности, Мадлен сумела продавить и подмять под себя даже представителей Пентагона. Хотя «медные каски» сами были упертыми до последней капельки мозга в пяточной кости. После прихода Олбрайт на пост посла США в ООН началась новая страница в международных отношениях. До нее американцы еще пытались соблюдать некие условности в правовом поле. Прикрывались правами человека и демократией. При Мадлен позиция резко изменилась. Она уже начала явно диктовать всем, как надо поступать в Совбезе ООН по тому или иному проекту. Госпожа посол искренне не понимала, почему после ее выступления на ассамблее ООН некоторые страны пытаются проводить свою линию, а, не соглашаться с ней, и не поддерживать позицию США? Причем, свои эмоции она выплескивала сразу, в выражениях не стеснялась. Да, и возражать ей боялись. Ведь именно она лично продавила проект жесткой блокировки Ирака по всем направлениям, заметив, что гибель миллионов иракцев всего лишь результат борьбы против диктатора Саддама. Такова цена освобождения, вернее — явной оккупации страны. Когда Клинтон пригласил ее занять пост госсекретаря, то у Олбрайт практически сорвало остатки резьбы. Неприкрытая агрессия стала основным фоном ее выступлений. Это не удивительно, она совсем не скрывала своей ненависти к сербам в частности, и, славянам вообще. Не скрываясь, она говорила, что американцы должны руководить развалом России, а, Сибирь мы должны отдать тут же под патронаж мирового сообщества, то бишь — США. Впрочем, она этого и не думала скрывать от средств массовой информации. Порой складывалось такое впечатление, что ей было глубоко плевать, в каком виде ее выставят в прессе. Англосаксонские СМИ умудрялись значительно смягчать резкую позицию госсекретаря. Чем была вызвана ее подобная позиция, никто толком объяснить не мог. Скорей всего, эта животная ненависть может быть объяснима только с точки зрения полной иррациональности, проявления инфернального мира. В любом случае, ее прямой наставник, прирожденный русофоб Бзежинский мог гордиться своей ученицей и соплеменницей. Она подняла штандарт оголтелой ненависти и презрения, накрепко привинтила его шуроповертом к факелу статуи Свободы. Не надо быть великим физиономистом, что бы не увидеть в ее лице проявление злобной демонической сущности. Как бы мы не старались в этом мире скрывать свое истинное нутро, а, рано или поздно оно отразится на нашей внешности. Особенно под старость.