На четвертый день с окриками, она накормила его яблочным пюре.
Поминок не было. На кладбище его не пустили. А тело Лены увезли для захоронения прямо из больничного морга.
Марина очень боялась, что Гриша сорвется. Слишком сильно он ее любил. Он растворялся в ней. Всего себя отдавал любимой жене.
Что бы там не говорили про «белую» и «черную» зависть, мол, одна — хорошо, вторая — плохо. Но зависть она зависть и есть, в какой цвет ее не раскрашивай. А Марина сестре завидовала.
Ее Игорь таким не был.
Когда Марина была первым беременна, Игорь еще как-то отвечал на ее капризы. Правда, больше из-под палки, да с сопровождением крепким словцом.
А Гриша, как только узнал, что Лена беременна, ни разу ей «нет» не сказал. Даже когда Лена предложила вести видеодневник. Гриша приволок профессиональную камеру, несколько софитов. И они вместе каждый вечер записывали ролик.
Для кого, для чего?
А содержание — вообще смех!
Сколько мамочка набрала граммов, что кушала, чем занималась, что чувствовала, что ощущала. Какой фильм посмотрела, какую книжку читала, какая погода за окном.
Гриша снимал, монтировал и сохранял на дисках, на флешках, отдельно в компьютере и еще в хранилищах в интернете.
Каждый раз, проходя мимо стойки с дисками, Марина всхлипывала.
«Чувствовала Леночка, наверное, — думала Марина, — что не суждено ей с доченькой быть. Вот и оставила такие вот милые сообщения. Свое лицо, свой голос, свое счастье в ожидании доченьки».
А родилась именно доченька. Когда узи показало, что будет девочка, с выбором имени даже вопрос не встал. Назвать решили в честь Лениной и Марининой мамы.
— Ох, Катенька, — вздыхала Марина, — как же теперь быть?
А вопрос простым не был. Через пару месяцев Катеньку выпишут из роддома, и нужно будет, чтобы кто-то занимался ее воспитанием.
Гриша пока адекватностью не отличался, а к себе ее Марина брать не хотела бы. У нее и своих четверо. Но, если альтернативой станет детский дом, то, конечно же, возьмет. Правда, оставалась надежда, что Гриша сможет взять себя в руки.
Прошедшие две недели с момента трагедии, ощутимого прогресса не дали. Гриша по-прежнему прибывал в пограничном состоянии. Марина его поила, кормила, заставляла ложиться спать и подниматься. Но это больше походило на управление глупым роботом, если не считать тех моментов, когда Гришу накрывала истерика.
Игорь, во время одного из визитов, предложил:
— Марина, а может его специалистам доверить? Видно же, что у мужика чердак потек! Таблеток ему вкусных дадут, умные люди ему мозги на место поставят.
— Умница, — ответила Марина с сарказмом, — а потом ему ребенка ни одна служба опеки не доверит. А в детский дом я племянницу не отдам. Вывод?
— Какой вывод? — не понял Игорь.
— Тот самый вывод — значит, мы ее заберем к себе!
— А куда к нам? У нас и так все друг у друга по головам ходят!
— Поэтому я тут и сижу, — сказала Марина. — Авось достучусь.
— А-а, тогда ладно, — Игорь попытался улыбнуться, но понял, насколько это неуместно.
— Гриша! Гриша! — Марина сидела напротив мужчины, который раскачивался в такт собственному сердцебиению, и кричала ему прямо в лицо. — Гриша!
— Что? — ответил он, среагировав на свое имя.
— В магазин надо сходить! — продолжала кричать Марина, чтобы не упустить тоненькую ниточку внимания. — Памперсы для дочки купить, питание детское, присыпки, салфетки!
— Для дочки? — спросил он.
— У тебя дочка родилась! Катенька! Ее из роддома скоро надо будет забирать! Надо все подготовить!
— Леночка, — прошептал Гриша.
Марина не удержалась и отвесила звонкую оплеуху.
— Дочь! Катя! Магазин! Ты — отец!
Болезненный удар и короткие слова доходили до сознания лучше, чем увещевания и протяжный крик.
— Да. Я должен. Что нужно купить?
— Слава тебе, Господи, — проговорила Марина, — знала бы, раньше бы бить начала. До вас, мужиков, так, наверное, и доходит.
Она вручила ему список, банковскую карту и сказала, что магазин напротив подъезда. Это был не лучший вариант торговой точки. Дорого и выбор скудный. Но посылать его куда-то дальше — слишком рискованно. А так, она в окошко проследит.
— Сумку возьми побольше, — сказала Марина, — там много надо купить.
Гриша взял самую большую сумку, которая оказалась в доме. Их еще коммерсантскими называют.