— Так я не была против, — сказала Юля, растерянно, — мне самой нужно о ком-то заботиться!
— Чебурашка ты безухая! — фыркнула Нелли. — Вот перед тобой лежу я, маленькая собачка! Знаешь, как мне тяжело маленькими лапками бегать? А на земле вечно мусор всякий! Стекло!
Юля подхватила лежащую Нелли на руки и быстро проговорила:
— Я буду тебя носить на ручках!
Он такой фамильярности Нелли выпучила глаза. Так бесцеремонно ее хватать — было верхом наглости!
— Поставь меня на планету! — прорычала Нелли.
— Я же хотела, как лучше, — растерялась Юля, опуская с величайшей осторожностью собачку на пол.
— Пошли, хотела она, — буркнула Нелли и направилась в зал, где не так давно висела Юля.
Подошла к зеркальной дверце шкафа в полный рост.
— Где ты там? — спросила Нелли.
Юля стояла на пороге зала и смотрела на веревку, свисающую с люстры:
— Надо ее убрать, — проговорила она.
— Нет, не надо, — сказала Нелли, — закрути ее наверху, пусть напоминанием работает о твоей глупости. Сюда иди!
Юля подошла к Нелли и встала напротив зеркала.
— Что видишь? — спросила Нелли.
— Себя, — ответила Юля.
— Нравится?
— Не очень, — Юля потрогала внушительного размера синяк на шее.
— Это пройдет, я спрашиваю в целом.
— Ну, тоже как-то не очень, — проговорила Юля.
— А теперь урок! — Нелли присела на хвост. — Вот этому человеку нужна помощь! Уход нужен и забота! Хочется тебе позаботиться о ком-то? Вот! Непаханое поле! Помоги этому человеку доползти до спортзала, до косметолога, до парикмахера. А еще заведи его в библиотеку! Жуть, какой этот человек тупой!
— Ты уверена? — спросила Юля.
— Попрошу без оскорблений! — фыркнула Нелли. — К тебе сам дух-покровитель пришел, а ты тут в компетенции сомневаешься! Наглость несусветная!
Нельзя сказать, что следующие полгода были простыми для Юли. Сначала под руководством Нелли, а потом уже сама, так сказать, по инерции, Юля перестраивала себя. Научилась не только себя любить и ценить, но и покорять окружающих.
Кавалеры ходили за ней табунами, а Юля только посмеивалась, видя их глупые ужимки, чтобы занять место рядом с ней.
А тут вдруг Миша попался на пути:
— Ух, ты! Какая ты стала! — воскликнул он при встрече.
— Нравится? — спросила Юля.
— Обалдеть — не встать! Царица во плоти!
— Приму за комплимент, — сказала она с легкой улыбкой, — ладно, пока, у меня дела.
— Подожди, — Миша покраснел, — может, попробуем заново?
— Что именно? — лукаво спросила Юля.
— Ну, может, я в гости зайду? — Миша ухмыльнулся. — По старой памяти.
— Не хо-чу! — по слогам сказала Юля. — Ни тебя не хочу, ни старой памяти!
— Может ты меня и не любила? — спросил он с легкой агрессией.
— А это сейчас важно? — спросила она, заводя локон за ухо. — Ты у себя спроси, а любил ли ты меня? Пока-пока, — она помахала ладошкой и не удержалась, чтобы добавить: — Поросеночек!
Он смотрел вслед звонко смеющейся девушке, и понимал, насколько много он потерял.
Не будите ведьму
— Петр Андреевич, я могу задержаться на работе, — сказала Настя, зайдя в кабинет начальника, — или в выходной день выйти.
— Зайцева? — он поднял уставшие глаза. — Рвение похвально, но премии не будет.
— Так я не за премию, — Настя смутила, — но, если надо, так я готова.
— Зайцева, — Петр Андреевич повернул голову в сторону девушки, — хвалю за трудолюбие, но у меня для тебя сейчас работы нет!
— У меня есть, — сказала Маргарита, — я ее забираю.
Она располовинила стопку папок, что брала для отчета, и часть вручила Насте.
— За мной! В бухгалтЭрию!
— Будешь дальше врать про альтруизм или расскажешь, чего тебя на самом деле домой не тянет? — спросила Маргарита, когда они закрылись в кабинете.
Настя покраснела:
— Я помочь хочу…
— Будешь врать, долго тут не проработаешь! — Маргарита строго погрозила пальцем. — Свекруха?
— Откуда вы знаете? — Настя обомлела.
— Действительно, откуда мне знать? — Маргарита улыбнулась. — Я, между прочим, тоже замужем. Сама первое время домой идти не хотела, чтоб даже не видеть дорогую мамочку любимого мужа.
Настя смущенно молчала.
— Тогда мы с тобой сейчас чая попьем, побеседуем, а если муж волноваться будет, я ему сама скажу, что ты работаешь.
Под чай с шоколадными конфетами Настя разоткровенничалась:
— Первое время все было хорошо. Она меня не трогала, я к ней не лезла. Взаимная вежливость и ничего более. Я не должна любить маму мужа. А потом ее как переклинило. Начались непонятные претензии. То овощи я в борщ не в той последовательности кидаю, то тряпку не по часовой стрелке отжимаю. Форменный маразм!