— Нет, моя дорогая, это не маразм, это давление. Она смотрит, на чем ты проколешься, чтобы тебя гнобить. На излом пробует.
— Да зачем ей это? — удивилась Настя.
— Чтобы подавить, чтобы растоптать, чтобы манипулировать, — спокойно проговорила Маргарита.
— Господи, — Настя ужаснулась, — зачем так-то?
— А это она для сыночка своего старается, что ты в нем бога видела, раболепствовала. В служанках бегала, и права слова не имела! — разъяснила Маргарита.
— Но он же меня другую полюбил, и любит меня такую, какая я есть, — проговорила Настя, чуть не плача, — неужели она этого не понимает?
— Она и не захочет понимать. Вот я тебе так скажу, для нее тайна, как он вообще смог полюбить кого-то, кроме своей мамочки. Потому она и делает все, чтобы ее сыночек, как сыр в масле, даже тогда, когда ее не станет.
— Ужас!
— Что ты! Какой же это ужас? Ужас будет, когда она своего добьется! Вот тогда ты будешь завидовать тени!
— Так что мне, разводиться? — спросила Настя. — Я ведь его люблю, как и он меня.
— Съезжайте на квартиру, ипотеку берите, что угодно, только не с ней рядом.
Дельный и правильный совет, но:
— Мы только что машину в кредит взяли, — проговорила Настя, — с деньгами совсем худо.
— Кстати, развод — это не выход, — сказала Маргарита, — другая свекровь, а проблема та же. Это у них в подкорку записано. Вот сын у тебя родится, уверена, так же будешь на его невест фыркать. У меня двое сыновей. Когда старший невесту в дом привел, честное слово, с первого взгляда возненавидела, хотя девочка хорошая. Откуда что берется? Но я помню свои страдания, потому на глотку себе наступила.
Настя тяжело вздохнула.
— Я с тобой своим рецептом поделюсь, как я издевательства перенесла. Вот ты думаешь, что свекруха будет до конца своей жизни пакостить? Нет! Рано или поздно смирится, если не получится. Ну, будет гавкать время от времени, но активно добивать не будет. А там, глядишь, и жилплощадью обзаведетесь.
— А есть рецепт? — удивилась Настя. — Я просто даже представить не могу, что я могу ей противопоставить. Не драться же мне с ней?
— Упаси Боже тебе выйти на открытый конфликт! Любой сынок всегда на мамину сторону встанет, даже если потом пожалеет. А рецепт простой — успокоительное!
— Что «успокоительное»? — не поняла Настя.
— Все что угодно: ромашковый чай, валерьянка, таблетки, что без рецепта.
— И это сработает?
— Еще как! — Маргарита хищно улыбнулась. — Представь, она на тебя орет, а ты не реагируешь. Она тебе говорит, как надо делать, сцеживая яд тебе на макушку, а ты спокойно делаешь. Ты даже представить не можешь, как ее это бомбить будет! На меня моя как-то с ножом кинулась, напугать хотела. А я спокойно ножик у нее из ладошки вынула и говорю: «Ножик острый, не порежьтесь!» Так она, разве что, ножками не затопала. Ну, два года я так прожила, а потом нам с мужем квартиру дали.
Настя наконец-то улыбнулась:
— Спасибо! Так и буду делать!
— Только ты это, не переборщи, — предостерегла Маргарита, — а то связь с реальностью на почве безразличия потеряешь.
— Солнце час назад зашло, долго еще загорать планируешь?
Настя очень медленно повернула голову в сторону голоса, но рядом с собой на скамейку увидела только маленькую беленькую собачку.
— У-у, как все запущено! — собачка повернула голову к Насте. — Тебе умный человек говорил, знай меру! А ты что?
— А я что? — спросила Настя, медленно моргая.
— А ты можешь тут на лавочке остаться, когда сердце встанет! — собачка притопнула лапкой.
Настя, перед уходом с работы, выпила ромашковый чай, закинулась валерьяной и еще кое-чем из разрешенного списка. А потом присела на лавочке в сквере, чтобы дождаться эффекта перед возвращением к «любимой» Валерии Николаевне.
Накрыло ее основательно, что встать она уже не смогла. Переборщила.
— У тебя мысли, что крутой кисель, — недовольно проговорила собачка, — ты хоть помнишь, кто ты?
— Я Настя, — растягивая звуки, ответила девушка.
— Я уже сама из твоего сознания считала, кто ты, и что ты творишь. У меня только один вопрос? Ты, молодая, красивая, умная, не смогла с какой-то Валерией Николаевной справиться? Ну, без этого всего, — и собачка задумчиво покрутила головой.
— Она когда-нибудь отстанет или мы съедем, — еле выговаривая слова, ответила Настя.