Вечерняя пицца не принесла отдыха телу, поэтому Настя вставать не спешила, но и поспать не могла. Валерия Николаевна что-то затеяла на кухне, производя всевозможные шумы.
— Это она специально? — мысленно спросила Нелли.
— Не думаю, что столько шума можно производить случайно, — ответила Настя.
— Ясно, сейчас мы взвесим даме фунт изюму!
Настя встала, накинула халатик и направилась на кухню:
— Кулинарными изысками решили нас порадовать, али уборкой развлекаетесь в кои-то веки?
— Лешенька приедет, накормить его нужно! Ты ж дрыхнешь до полудня!
— Не сказала бы, что не хочу вас огорчать, но мы сегодня развлекаться едем. А до этого встречаемся в торговом центре, там и пообедаем. Так что, Лешенька приедет поздно ночью. — Настя повернулась, чтобы уйти, но Нелли добавила: — Вряд ли он будет голоден!
А планы действительно были такими. Ночью придумали, раз у Насти выходной, а машина будет отдыхать на ремонте.
— А для кого я тут стараюсь? — возмутилась Валерия Николаевна.
— Для себя любимой и обожаемой! — Настя хохотнула и ушла в комнату.
Воскресное утро началось поздно, Настя с Лешей загуляли на славу. А раз Лешенька спит, Валерия Николаевна вела себя тихо. Но ему позвонили с СТО и велели привезти какой-то договор, иначе не заказать нужные детали. В итоге он сорвался, оставив любимую жену наедине со своей любимой мамой.
Настя продолжала валяться в кровати, собираясь с силами, чтобы немного убрать в комнате.
Вчера было не до того, а до этого она с месяц тестировала успокоительные смеси. А они, как оказалось, не лучшие спутники для плодотворной работы по дому.
— Грязюка в доме, а она бока отлеживает! — завелась Валерия Николаевна где-то в квартире, как только Леша ушел.
Настя встала, дошла до кухни, не удостоив даже взглядом свекровь, взяла веник и торжественно протянула ей:
— Знакомьтесь! Вы ж такая поборница чистоты, что, наверное, и не виделись.
Настя демонстративно бросила веник к ногам Валерии Николаевны, развернулась и ушла досыпать.
Месяц постоянных переругиваний, где каждый раз Валерия Николаевна садилась в лужу, заставил ее притихнуть. Мало того, что сама на конфликты не шла, так и пакостить за спиной перестала.
— Нелли, спасибо! — сказала Настя мысленно, но ей никто не ответил.
— Нелли! — позвала она.
А Нелли давным-давно сбежала из Настиного сознания. Задачу она свою выполнила, разбудила в милой девушке ведьму. И потребовалась ей неделя. А дальше Настя уже сама, можно сказать, по инерции.
Что поделаешь, если милым девушкам жизни не дают, тогда просыпаются ведьмы!
Фальшивый до мозга костей
— Головой!
— Что?
— Головой, говорю, попробуй! Я слышала, что даже самые крепкие стены можно прошибить головой.
— Сейчас!
Марина наклонилась и побежала вперед головой.
— Оспадя! — что означало восклицание «Господи!», но с высшей степенью разочарования.
Марина проснулась резко. А потом уже поняла, что лежит на полу рядом с кроватью.
— Ох! Ё! Холерная тумбочка!
Голова у Марины болела, видимо, потому, что о тумбочку она в падении и приложилась.
— И кто придумал, что в гарнитуре должны быть тумбочки? — спросила она у потолка. — Лучше бы лишний комод сделали! Или шкаф. Ну, или маленький шкаф, — сетовала она, поднимаясь с пола. Остановила взгляд на тумбочке. — Ну, вообще-то, это и есть маленький шкаф…
Насладившись собственной утренней тупостью, она побрела на кухню.
— Курицу надо к башке приложить, а то шишак вскочит, никакой укладкой не спрячешь, — пробурчала она, засовывая голову в морозилку.
Курицы не было, только пачка пельменей.
— А где пернатая еда? — спросила она, поморщившись.
А пернатую еду она позавчера скормила Юрочке, когда он приходил в гости. Но для Юрочки было не жалко.
Размораживая пельмени собственной головой, Марина думала о сне, который привел ее на пол. В нем было что-то необычное. Иное, чужеродное. Не такое, как всегда.
— Советы идиотские, — вспомнила она. — И кто, интересно, у нас в советчики записался?
Но для ответа на этот вопрос время еще не пришло, а голова продолжала немилосердно болеть.
А сон? До нынешних изменений, сон повторялся с завидной регулярностью, и был копией самого себя.
«Марина стояла перед стеной из красного кирпича. Ни слева, ни справа край стены не просматривался, а вверху ее край, если он, конечно, был, терялся в облаках. Но Марина знала точно, что ей нужно на ту сторону. И нужно было сильно.