— Прошу вас не кричать! — топнув ногой, приказал американский сановник.
Он презрительно оглядел с головы до ног стоявшего перед ним маленького, толстенького человека с жирным и выжженным солнцем лицом.
— Кто вы такой? — грозно спросил его губернатор.
— Я фермер Джордж Маккалэн, владелец сахарных плантаций на острове Гаваи, — отвечал посетитель.
— Ну, и что же из этого! Какое же вы имеете право врываться сюда и заводить ссору с моим служащим? — резким тоном спросил губернатор.
— Разве я не имею права видеть высшего представителя нашего правительства? — удивленно заметил фермер.
— Имеете полное право, — отвечал губернатор, — но для этого существуют приемные часы.
— Какие там часы, когда мне дорога каждая минута! — воскликнул Маккалэн.
— В чем же дело? — желая поскорее отвязаться от докучливого посетителя, спросил губернатор.
— Дело самое что ни на есть возмутительное! — отвечал тот. — Полиция без всякой причины арестовала мою дочь. Понимаете ли вы, сэр, что я должен испытывать в эти минуты? А вы мне говорите, о приемных часах.
— Где арестована, кто ее задержал? — взволнованно спросил сановник.
— А вот прочтите! Это собственноручная записка моей дочери, — сказал фермер, подавая губернатору исписанный клочок бумаги.
Тот поправил на носу круглые черепаховые очки и прочел:
«Дорогой отец, меня и Розу по требованию полицейского агента взяли с борта «Лиды» наши матросы. Теперь нас везут в Гонолулу прямо к губернатору. Зачем, — я не знаю. К счастью, с нами едет сын нашего соседа— матрос Джемс Бинтон, который взялся доставить тебе эту записку.
Твоя любящая дочь Долли».
— Что за чепуха! — смущенно пробормотал губернатор.
— Да уж не говорите! Чепуха хоть куда, — заметил фермер. — Об этой чепухе я доведу до сведения самого президента. Вот она, свободная Америка, нечего сказать!
— Не волнуйтесь, мистер Маккалэн, — смягчившимся тоном обратился губернатор к фермеру, — все сейчас будет выяснено; я с минуты на минуту ожидаю прибытия арестованных.
«Что же все это значит, на самом деле? — подумал губернатор. — Толстяк, по-видимому, искренен. Трудно предполагать, чтобы он разыгрывал комедию. Впрочем, там, где замешаны большевики, нужно быть очень осмотрительным», — решил он.
— Пожалуйте ко мне в кабинет, — пригласил губернатор фермера.
— Бедная моя Долли! — утирая платком слезы, всхлипывал толстяк. — А ей так хотелось скорее попасть к своей бабушке в Манилу…
— Успокойтесь, мистер Маккалэн, — участливо сказал губернатор. — Садитесь в кресло и выкурите сигару. Это лучшие гаванские сигары, какие только существуют на свете, — сказал он, указывая на серебряный ящик, стоявший на мраморном столике.
Фермер взглянул на сигары, сразу определил их высокое качество, взял одну и, понюхав ее, сунул в боковой карман пиджака.
— Я выкурю ее после, — пробормотал он.
Вошел секретарь и вызвал губернатора.
Как только за ним захлопнулась дверь, фермер поднялся с места, подошел к столику с серебряным ящиком и, захватив из него несколько сигар, положил их в свой боковой карман. Затем, как ни в чем не бывало, он снова уселся в кресло и начал подсчитывать в уме, какую сумму денег он потребует от правительства за причиненную ему неприятность.
«А ведь выгодное дело получается из всей этой истории», — подумал он.
В кабинет губернатор вернулся совершенно взволнованный.
— Где же моя дочь, сэр? — вскакивай с кресла воскликнул фермер.
— Ваша дочь, мистер Маккалэн, если только это она, внизу, у моей жены.
— To-есть что вы хотите этим сказать, если только это она? — Недоумевая, спросил толстяк.
— Пожалуйста, не волнуйтесь, мистер Маккалэн! Сейчас все выяснится, — сказал губернатор.
В этот момент послышался стук в дверь, и в кабинет вошел доктор Браун. Он был бледен, как полотно.
— Это не она, сэр, хотя цветом волос, ростом и возрастом очень походит на Нэлли Келлингс. Негритянка тоже другая. Роза, сопровождавшая Нэлли, была значительно старше, — сказал доктор.
— Так вот оно что! — воскликнул фермер. — Теперь я все понял. Ну, сэр, если ваши агенты будут хватать всех белокурых девушек, у которых в прислугах имеются чернокожие Розы, то вы наберете их целую коллекцию, — сказал он, беря из ящика сигару и закуривая ее.
— Мне, право, очень прискорбно, что все это произошло, — обратился губернатор к толстяку, — но в жизни бывают и не такие случайности. Дорогой мистер Маккалэн, я приношу вам искреннее извинение за все беспокойства, которые были причинены вам и вашей дочери. Я вас очень прошу представить мне счет за причиненные вам убытки этим печальным случаем. Они, конечно, будут полностью возмещены.