Сопровождавшие их юноши были одеты в белые легкие куртки и короткие штаны. Ни шляп, ни сапог на них не было.
Многие канаки и каначки, поравнявшись с всадниками, кивали им головами, произнося свое обычное «алофа» (я люблю вас).
Некоторые канакские девушки посылали юношам воздушные поцелуи, и это выходило у них очень грациозно и красиво.
— Вилли, посмотри на этих! — воскликнул Джим, указывая брату на приближающихся пять наездниц.
Весь костюм их состоял из короткой юбочки, сделанной из желтой травы. С шей наездниц свешивались большие гирлянды из зеленых листьев магнолий. Они совершенно скрывали их грудь и поясом; охватывали талии. На головах их были одеты из такой же зелени венки.
Это были «гулы»— танцовщицы, которыми славятся Гавайские острова. Они ехали на праздник в Гонолулу танцевать перед иностранцами.
Но вот навстречу всадникам пронеслась кавалькада, состоявшая из нескольких молодых людей и девушек. Их лица были тоже шоколадного цвета. Только вместо «холоку» или трусиков на них красовались модные костюмы английских спортсменов. Женщины в длинных летних амазонках сидели боком на дамских седлах. Они уже не приветствовали юношей, как другие, не улыбались даже на посланное им Джимом «алофа». Они проехали мимо темнокожих юношей, не обращая на них никакого внимания.
Это были сыновья и дочери богачей.
Вдруг лошадь Джима шарахнулась в сторону от промчавшегося мимо автомобиля. Перегнав всадников, автомобиль быстро умчался вперед. В нем находились две нарядные молодые женщины, а против них спиной к шоферу сидело двое мужчин, из которых один был в военной форме.
Джим близко подъехал к Вилли и вполголоса спросил:
— Ты заметил, кто это проехал?
— Ну, как же мне было не заметить, — отвечал Вилли и улыбнулся. — Однако, сильно же он изменился.
— Я его не сразу узнал, до того он похудел и пожелтел, — заметил Джим.
«Он еще здесь, стало-быть, надеется найти Нэлли Келлингс, — подумал, Вилли. — Нет, любезный доктор Браун, не видать тебе ее, как своих ушей. Далеко улетела от тебя эта птичка!»
Джим взглянул на брата и громко засмеялся.
— Так близко и так далеко, — сказал он.
— Вы его видели? — спросил, подъезжая к братьям, проводник, скаля свои белые зубы.
В ответ оба брата улыбнулись.
Горные цепи, окаймляющие с обеих сторон шоссе, как бы начали сближаться, образуя узкое ущелье. Дорога заметно стала подниматься в гору. Прошло не более получаса, и вдали снова показался автомобиль.
— Это они возвращаются с Пали, — сказал проводник.
— Алофа! — весело крикнул Джим сидящим в автомобиле дамам, когда машина поравнялась с его лошадью.
Те приветлива кивнули головой красивому канакскому мальчику, и одна из них бросила ему букет цветов. Джим ловко поймал его налету и, высоко подняв над головой, еще раз крикнул:
— Алофа!
— Ну, это ты напрасно делаешь, — строго заметил ему Вилли.
— Пустяки, — смеясь, отвечал Джим, — я готов спорить на что угодно, что сам Фати не узнал бы меня в таком виде. Так где же узнать меня доктору Брауну!
Вилли улыбнулся. Он взглянул на Джима и в душе согласился с ним, что самый опытный сыщик не узнал бы в этом шустром мальчике с черными, как смоль, волосами прежней нежной, белокурой Нэлли.
— Недаром мы целый месяц мазались кокосовым маслом и выпекались на солнце, — прибавил Джим.
— Слушай, Окала… ах, нет, Конама, это ты выдержал экзамен, — сказал он проводнику.
— Я-то при чем? Я исполнил то, что мне приказал делать брат. Не я составлял краску для волос, не я нашел и бухту, где вы оба могли выпекаться на солнце, — отвечал проводник. — Только не называй меня по старому имени. Брат строго мне наказал, когда мы с вами бываем на людях, называться Конама. Пускай оно так и будет.
— Я думаю, теперь мы смело можем гулять по городу? — спросил Вилли.
— Без всякого риска. Ну, кто же подумает, что вы белолицые?
— А ведь как они нас искали, куда только ни лазили их сыщики, а мы все тут как рут, под самым их носом, — смеясь, заметил Джим.
— Вот в этом-то и все наше горе, что мы все еще тут, — ответил Вилли. — Нам пора бы убраться отсюда по-добру, по-здорову, пока не случилось беды.
— Теперь я уж не боюсь их, Вилли, да к тому же они нас уже не ищут, — попытался возразить Джим.
— Это еще вопрос! Ты только не смей больше повторять того, что ты выкинул только сейчас, иначе мне придется оставить тебя в лесу с Розой, — насупив свои черные брови, сказал Вилли.