Туда, где пахнет наживой, непременно стремятся американцы.
Их внимание было привлечено Гавайскими островами. Один за другим начали обосновываться там американские плантаторы, вытесняя своим капиталом испанцев и англичан.
В 1898 году между Испанией и Соединенными штатами вспыхнула война. Испанцы были разбиты и уступили американцам остров Кубу и Филиппинский архипелаг. На Гавайских же островах по-прежнему царствовала Лилиуоколани, тяготевшая больше к католикам-испанцам, чем к пришлым из-за океана янки[9]. Но американские плантаторы подняли восстание и свергли с престола королеву. На Гавайских островах была образована республика, сенаторами которой в подавляющем большинстве были «избраны» плантаторы-американцы. Дело кончилось тем, что Гавайские острова в конце концов вошли в территорию Северо-Американских Соединенных Штатов.
— Удивляюсь я, право, глядя на вас, канаков, — заметал офицер, закуривая папироску и протягивая портсигар Конаме, — почему вы все еще недовольны нашим управлением? Мы освободили вас от ваших царей и от европейцев. Посмотрите, какие вы имеете теперь богатства, у вас огромные плантации, заводы, роскошные города. Один Гонолулу чего стоит! Повсюду школы и церкви… Наконец, вы являетесь гражданами Соединенных Штатов Северной Америки! Разве вам мало этого?
В ответ Конама только улыбнулся.
— Я, например, предпочитаю быть гавайским гражданином, а не американским, — после некоторого молчания сказал он. — Наконец, все эти богатства, о которых вы говорили, принадлежат не нам, канакам, а американским капиталистам, — прибавил он.
— Позвольте, — остановила его англичанка, — я знаю многих очень богатых канаков, вполне интеллигентных и получивших образование в Европе и Америке, — сказала она.
— Да какие же это канаки, — воскликнул Конама, — когда они стыдятся своего происхождения и темного цвета своей кожи! Эти наши богачи живут в таких же дворцах, как европейцы и американцы, а посмотрите, на наших рабочих и крестьян: они как жили раньше, так живут и теперь в тех же соломенных хижинах, и питаются фруктами да таро.
— Вашему рабочему больше и не нужно, — возразила англичанка. — Питание ему стоит очень мало. О постройке домов он и не думает. Зачем ему дом, когда здесь круглый год лето, и он может прекрасно жить среди зелени и цветов? Ходят канаки почти голые. Я положительно не понимаю, зачем им надо много денег?
— Вот такое понятие о нуждах рабочею класса, — да не только канакского, а японского, китайского и других народностей, — и привело к тому, что рабочие стали сорганизовываться и на Гавайских островах. Вы видали, какая демонстрация рабочих была у нас в Гонолулу первого мая?
— Да уж не коммунист ли вы, Конама? — насупив брови, сказал офицер. — За такие речи вас можно надолго упрятать куда следует, — прибавил он.
— Можете на меня донести, — холодно ответил канак. — Имя мое вы знаете, а во второй гонолулской школе полиция меня сразу отыщет.
— Ну, довольно, прекратим этот разговор! Я не люблю политики и ничего в ней не понимаю, — сказал офицер. — Мы пришли сюда напиться воды из ключа молодости, а не для политических споров, — заявил он. — Вы отдохнули, мисс Гоф?
— Совершенно, — отвечала англичанка, поднимаясь.
— Будьте теперь осторожны, — предупредил канак, — мы приближаемся к самому опасному месту спуска.
Кустарник был настолько густ, что сквозь него пришлось положительно продираться, раздвигая ветви руками.
Мисс Гоф все время охала и стонала.
— Я очень жалею, что согласилась идти к этому ключу, — твердила она.
— Уже недалеко, сейчас кустарник кончается! крикнул шедший впереди ее лейтенант.
Действительно, кусты начали редеть, они теперь были гораздо крупнее. Длинные ветки тех, которые росли ниже по скату, напоминали щетину гигантского кабана. Их приходилось разводить руками и, ухватившись за них, спускаться дальше.
— Еще одно последнее усилие, мисс Гоф! — кричал офицер, выбравшись уже из зарослей и стоя на небольшой зеленой площадке.
Вдруг раздался странный крик.
Шедший за англичанкой Джим остановился и в недоумении смотрел то на мисс Гоф, то на какой-то предмет, взвившийся вверх вместе с упругой веткой кустарника. Мальчик сразу не понял, что произошло с англичанкой. Ему показалось, что высоко на ветке качается ее голова.