Орловы жили в рабочем квартале за Лондонским мостом, занимая небольшую квартиру в одноэтажном доме с маленьким палисадом.
В этой обстановке Петя рос настоящим англичанином. Десяти лет он поступил в английскую школу. Началась мировая война.
Завод, на котором работал Орлов, был переведен на изготовление артиллерийских снарядов.
Орлов принадлежал к числу немногих стойких противников войны и отказался работать для военных целей. Его уволили со службы, а полиция взяла на учет как «нежелательного иностранца».
При таких обстоятельствах Орлов долго оставался без работы, пока случайно один из старших инженеров большой пароходной компании «Белая Звезда», выходец из России Шифф, не устроил его в свои мастерские.
Вместе с войной над семейством Орловых стряслась новая беда. Болезненная жена Орлова не вынесла ужасов войны. Постоянные воздушные налёты немецких аэропланов на Лондон ускорили процесс ее болезни. Она умерла накануне окончания войны.
Петр продолжал учиться в школе, сторожем которой был англичанин Келлингс, очень полюбивший маленького русского. Как и Орлов, Келлингс был вдовцом. У Келлингса имелась дочь Нэлли, двумя годами моложе Петра.
Вскоре после смерти Орловой Келлингс зашел навестить убитого горем Орлова. С ним пришла и Нэлли. Петр возился в палисаднике с девочкой, пока их отцы беседовали в доме. С этого и началось между ними знакомство.
Но вот в России вспыхнула революция. Орлов торжествовал и собирался ехать на родину. События развивались с необыкновенной быстротой, и, наконец, у власти оказались большевики.
Выступление большевиков смущало Орлова, и он оказался на распутье. Куда ехать: в Москву или в Америку? А уехать было необходимо, тем более, что он опять потерял место, так как отказался вступить в отряд добровольцев, который формировался для отправки! на (помощь белогвардейцам в Архангельск.
Покровитель Орлова Шифф советовал ему ехать в Америку, где, по его словам, русский найдет себе скорее работу, чем где бы то ни был.
Он выхлопотал Орлову с сыном даровой проезд во втором классе до Нью-Йорка, и Орловы отправились в путь на океанском пароходе «Олимпике», бывшем в то время самым большим пассажирским судном в мире.
Келлингс тоже потерял свою службу. Он был заменен ветераном войны, молодым солдатом, вернувшимся из Франции. Страшась нищеты на родине, Келлингс тоже собрался ехать в Америку и совершенно случайно попал с дочерью палубными пассажирами также на «Олимпик».
Петр был в восторге от предстоящего путешествия через Атлантический океан в Америку, о которой он столько слышал и читал удивительного.
Громадный гигант-пароход поглощал все его внимание. В особенности его привлекали на «Олимпике» большой мраморный бассейн для купанья, в котором можно было свободно кататься на лодке, и гимнастический зал с электрическими аппаратами.
На «Олимпике» возвращался в Америку знаменитый толстяк, кинематографический актер Фати. Встретившись с Петром в купальне, он обратил внимание на мальчика, побивавшего рекорды на состязаниях, устраивавшихся для пловцов. Они разговорились. Когда Фати узнал, что Петр Орлов русский, он еще более заинтересовался мальчиком и уже не отпускал от себя своего друга— «маленького большевика». Через Петра Фати познакомился с его отцом, которому обещал дать рекомендательное письмо к главному инженеру автомобильного фабриканта Генри Форда в г. Детройте.
— Он вас устроит, — уверенно заявил толстяк Орлову.
На больших пароходах классные пассажиры совершенно отделены от третьеклассных и палубных, они друг друга почти никогда не видят, и в продолжение всего пути Орловы ни разу не встретились ни с самим Келлингсом, ни с его дочерью.
Только при высадке на берег в Нью-Йорке Нэлли увидала Петра. Несчастного Келлингса с дочкой отправляли как эмигранта в карантин. Оба приятеля успели обменяться лишь несколькими фразами, и их разлучили непоколебимые американские таможенные.
В Нью-Йорке Фати возил Петра по кинотеатрам, иногда устроенным на крышах огромных небоскребов, показал ему величайший в мире «Барном» цирк и многие достопримечательности капиталистической столицы Нового Света. Не раз Фати уговаривал Орлова отпустить с ним Петра в Лос-Анджелес, в центр американского кинопроизводства, обещая создать из «маленького своего друга» крупного киноартиста.
— У него все данные на это, — говорил толстяк. Однако, Орлов оказался непреклонным.
— Пусть Петр сначала закончит образование, а потом уже выбирает себе самостоятельно дорогу, — твердил он.