— Ты мне не перечь! — прикрикнул на нее мельник, закуривая трубку.
— Ведь я же сказала правду, — смущенно ответила жена.
— Ты дура! — еще громче крикнул мельник, стукнув трубкой по столу. — Мальчик нищий, да еще воображает себя художником. Смотри, чтобы девочка с ним никогда больше не играла, а то я отвезу ее в город и отдам на воспитание в пансион.
Мать испугалась и обещала исполнить его волю. Ей жаль было разлучать девочку с любимым товарищем игр из-за того только, что он бедняк. Однако, она не решалась ослушаться мужа, опасаясь, что он исполнит свою угрозу и действительно увезет от нее девочку в город. Она ничего не сказала Нелло, но под разными предлогами держала Алоизу в отдалении от него. Нелло почувствовал себя обиженным и перестал ходить с Патрашем на мельницу, куда бывало прежде забегал в каждую свободную минуту. В чем дело — он не знал, но думал, что мельник почему-то рассердился на него за портрет Алоизы.
Если девочка, скучавшая по нем, завидев его, подбегала, к нему, то он грустно улыбался и говорил задумчиво и серьезно:
— Нет, Алоиза, нам нельзя вместе играть, — твой отец рассердится.
Однако, на сердце у него было тяжело, и солнце уже не так радовало его, когда он на рассвете шел с Патрашем в город. Он проходил туда и обратно мимо старой красной мельницы. Прежде он всегда весело здоровался с семьей мельника, и над низенькой калиткой тотчас же показывалась русая головка, и маленькая рука протягивала Патрашу косточку или корку хлеба. Теперь же Патраш уныло поглядывал на закрытую дверь, и мальчик спешил пройти мимо, не останавливаясь. А в это время Алоиза с вязаньем в руках сидела на скамеечке около камина, и из ее глаз медленно капали слезы. Мельник, ворочавший кули с мукой, при виде проходившего мимо мальчика упрямо твердил себе в бороду:
— Так-то лучше. Мальчик нищий, и голова у него набита глупыми бреднями. Нечего с ним водить знакомство.
А маленькая сосновая дощечка все-таки стояла на камине под часами с кукушкой, и мальчику было тяжело, что его подарок приняли, а его самого знать не хотят. Однако, он не жаловался и молча переносил обиду. «Бедняки тоже иногда делаются великими, и тогда люди к ним относятся иначе», думал он.
Эта мысль поддерживала его. Однажды Алоиза, случайно встретившись с ним около канала, подошла к нему и, горько рыдая, сказала, что завтра, в день ее рождения, как всегда, на гумне будут устроены игры и угощение для детей, а в этом году ее родители в первый раз в жизни не приглашают его на этот маленький праздник.
Нелло погладил ее по руке и уверенным голосом ответил:
— Все это когда-нибудь изменится, Алоиза. Со временем моя сосновая дощечка, что стоит у вас на камине, будет цениться на вес серебра, и тогда твой отец не захлопнет передо мной двери. Поверь, милая Алоиза, что я со временем буду знаменитым.
— А вдруг я не поверю? — попробовала пошутить девочка.
Нелло повернул голову и посмотрел вдаль, где при свете заходящего солнца сверкал шпиль башни. На лице мальчика была улыбка, такая восторженная и в то же время такая грустная, что Алоиза испугалась.
— Все равно, я буду знаменитым, — сказал он чуть слышно. — Буду знаменитым или умру, Алоиза.
Он пошел домой, на ходу улыбаясь и покачивая головой. В мечтах он видел, что настанет день, когда он вернется в свою деревушку, и, вместо того чтобы от него отворачиваться, его встретят с почетом. Крестьяне будут толпиться, чтобы на него взглянуть, и будут перешептываться между собою:
— Смотри, это великий художник, имя его известно всему миру. А ведь когда-то мы его знали как маленького Нелло, который зарабатывал кусок хлеба с помощью своей собаки.
Далее Нелло представлял себе, как он оденет дедушку в бархатный кафтан с меховой опушкой и напишет с него портрет так, как написан старик на картине Рубенса. Потом он закажет для Патраша золотой ошейник и, поставив его рядом с собою, скажет, обращаясь к народу:
— Когда-то это был мой единственный друг!
Потом он построит большой белый мраморный дворец с роскошным садом, но сам не будет жить в нем, а сделает его убежищем для всех бедных и одиноких юношей, которые стремятся к великим делам. Если они станут прославлять его за это, то он всегда будет им говорить:
— Нет, не меня надо благодарить, а Рубенса. Что сталось бы со мною без него?
И эти прекрасные мечты, далекие от действительности, наивные и полные преклонения перед великим художником, которого он ставил себе за образец, охватывали его с такой силой, что он чувствовал себя счастливым. Он чувствовал себя счастливым даже в этот грустный день рождения Алоизы, когда он с Патрашем вернулся в маленькую неосвещенную лачугу, где их ждал обед из одного только ржаного хлеба, а за мельницей все деревенские ребята пели и смеялись, ели пряники и коврижки и плясали при свете звезд на большом гумне под звуки скрипки и флейты.