«Если б только получить премию! — думал он. — Тогда они пожалеют, что так обращались со мной».
Тем не менее мальчику, которому шел шестнадцатый год и который всю свою недолгую жизнь прожил в маленькой деревушке, где все его любили, было тяжело, что соседи ни за что, ни про что отвернулись от него. Особенно тяжело было в холодную, снежную зиму, когда он мог бы найти свет и тепло только где-нибудь у соседского очага. Нелло и Патраш должны были перебиваться, как могли, с больным стариком в лачужке, где часто сидели без огня, а иногда и без хлеба. Какой-то предприимчивый человек из Антверпена завел себе телегу, запряженную мулом, и предложил деревенским фермерам возить по их поручению молоко в город. Все перешли к нему; только три-четыре двора, находя, что он берет слишком дорого, остались верными маленькой зеленой тележке. Таким образом тяжесть, которую возил Патраш, очень уменьшилась, а с этим уменьшился и заработок Нелло.
Патраш по привычке останавливался около всех знакомых домов и пристально заглядывал в окна. Однако, никто не выходил, и он тащился с тележкой дальше.
7
ТЯЖЕЛЫЕ ВРЕМЕНА
Приближался Новый год. Все время не прекращались морозы и пурга. Снежные сугробы были почти в человеческий рост, а канал покрылся таким крепким и толстым льдом, что через него свободно могли переходить и люди и волы. Деревушка готовилась к празднику. Даже в самых бедных домишках пекли пироги и готовили простоквашу, покупали леденцы и золоченые пряники. Девушки в пестрых головных платках и ватных кофтах бегали в лавочку за покупками. Когда распахивалась какая-нибудь дверь, то оттуда слышалось бульканье котла и доносился запах кушанья. Только в маленькой лачуге было очень темно и очень холодно.
Нелло и Патраш остались совершенно одинокими, так как за неделю до Нового года умер старый дедушка. Он уже давно был разбит параличом и мог только слегка шевелить, руками и слабым голосом сказать пару ласковых слов. Однако, эта утрата была чрезвычайно тяжела для них обоих. Дедушка тихо скончался во сне, и когда на рассвете зимнего утра они увидели его безжизненное лицо, то их горю и отчаянию не было предела.
В снежный зимний день Нелло и Патраш шли за гробом старика. Больше никто не провожал его на кладбище — только юный внук и старая собака.
«Теперь он, вероятно, смягчится и позволит горемычному мальчику приходить к нам», думала мельничиха, поглядывая на своего мужа, который молча курил трубку.
Когес как будто догадывался, о чем она думает. Он мрачно смотрел в окно на проходившую мимо жалкую похоронную процессию и пробормотал:
— Нечего с ним водить знакомство.
Женщина не решилась возражать. Однако, когда похороны кончились и Нелло с Патрашем прошли обратно мимо их дома, она послала Алоизу положить маленький венок из бессмертников на свежий могильный холмик, еще не занесенный снегом.
Нелло и Патраш в унынии возвратились домой. Даже и этого убогого и неуютного жилья они должны были лишиться. Нелло задолжал за квартиру за целый месяц, и когда расплатился за похороны, то у него не осталось ни гроша. Он пошел попросить отсрочки у хозяина лачуги, сапожника, который был приятелем Когеса. Сапожник на отсрочку не согласился. Это был скупой и жадный человек. За долг он забрал из мазанки все, что там было, до последней ложки и плошки, а Нелло и Патрашу велел уйти подобру-поздорову на следующее утро. Всю ночь они просидели в нетопленной лачуге, прижавшись друг к другу, чтобы хоть немного согреться.
Наутро был канун Нового года.
Когда стало светать, Нелло встрепенулся, крепко обнял своего единственного друга, и горючие слезы закапали на голову верного Патраша.
— Пойдем, Патраш! Пойдем, голубчик, — шептал он. — Не будем ждать, чтобы нас выгнали. Пойдем!
Патраш послушно поднялся, и они вместе вышли из мазанки, к которой оба так привыкли. Проходя мимо зеленой тележки, Патраш почему-то обнюхал ее. Тележка тоже была отобрана у них в уплату за квартирный долг, и упряжь Патраша с медными бубенчиками валялась на снегу. Они пошли по знакомой дороге в Антверпен. Было еще очень рано, но уже многие из соседей были на ногах. Они занимались своими делами и никто не обращал внимания на мальчика с собакой. У одной распахнутой двери Нелло остановился; дедушка не раз оказывал соседские услуги семье, которая там жила.
— Не дадите ли вы Патрашу корочку хлебца? — робко спросил Нелло. — Патраш старый и со вчерашнего дня ничего не ел.
Хозяйка быстро захлопнула дверь, пробормотав, что хлеб теперь очень вздорожал. Нелло и Патраш устало поплелись дальше, нигде больше не останавливаясь. Они с трудом добрались до Антверпена, когда часы на башне били десять.