Александр Дюма
НЕЛЬСКАЯ БАШНЯ
Драма в пяти действиях
Действующие лица:
Буридан.
Готье д’Онэ.
Филипп д’Онэ.
Орсини.
Савуази.
Людовик.
Де Пьерфон.
Ришар.
Ангерран де Мариньи.
Ландри.
Симон.
Сир Рауль.
Жеан.
Арбалетчик.
Паж.
Маргарита Бургундская.
Шарлота.
Женщина под вуалью.
Пажи, стража, горожане.
Париж, 1314 год.
Действие первое. Филипп д’Онэ.
Таверна Орсини у ворот Сент-Оноре. Справа за столами десяток горожан и мастеровых. За отдельным столом ФИЛИПП д'ОНЭ пишет на листке пергамента. Перед ним кувшин с вином и кубок.
Сцена первая.
Филипп, Ришар, Симон, Жеан, горожане; затем Орсини, Ландри.
РИШАР. (вставая). Эй, трактирщик! Орсини! Кабатчик чёртов, отравитель проклятый!.. Долго мне перебирать твои титулы, прежде чем ты отзовёшься?
ОРСИНИ. Что вам? Вина?
СИМОН. (вставая). Спасибо, вина у нас ещё хватает. Вот Ришар, сапожник, желает знать, сколько душ заполучил сегодня утром твой покровитель сатана?
РИШАР. Или, выражаясь более христианским языком, сколько трупов нашли на берегу Сены между Нельской башней и монастырём францисканцев?
ОРСИНИ. Три.
СИМОН. Обычный счёт! И уж, конечно, все трое знатны, молоды, хороши собой?
РИШАР. Как всегда. И все трое не из доброго города Парижа?
ОРСИНИ. Нет, приезжие. Прибыли с неделю назад.
РИШАР. Как по писаному! Впрочем, хорошо уж и то, что бедствие это, не в пример чуме и королевской власти, падает на голову знати, а нашего брата обходит стороной. Хоть это искупает налоги и повинности. Спасибо, трактирщик, больше от тебя ничего не требуется, если, конечно, ты, как итальянец и колдун, не пожелаешь нам открыть, какому вампиру нужно столько молодой и горячей крови, чтобы его собственная не дряхлела и не стыла.
ЭРСИНИ. Ничего я не знаю.
СИМОН. А почему утопленников находят всегда ниже Нельской башни, а не выше по течению?
ФИЛИПП. (зовёт Орсини). Хозяин!
СИМОН. Ничего не знаешь? Ну, ладно, оставь нас в покое и проваливай к этому молодому сеньору, который соизволил позвать тебя.
ФИЛИПП. Хозяин!
ОРСИНИ. Сударь?
ФИЛИПП. Не отнесёт ли кто из твоих молодцов за два парижских су вот эту записку?
ОРСИНИ. Ландри! Ландри!
ЛАНДРИ (подходя). Я здесь. (Останавливается перед Филиппом, в то время как тот запечатывает письмо и надписывает адрес.)
ОРСИНИ. Делай, что тебе прикажет этот молодой сеньор. (отходит).
РИШАР. (поймав Орсини за руку). А всё-таки, хозяин, если бы я, избави господи, звался Орсини и был бы, дай-то господи, владельцем этого трактира, да выходи мои окна, как твои, на старую Нельскую башню, да приведись мне, разрази меня господь, провести тут одну-единственную ночку, да посмотреть, да послушать,– ручаюсь, уж назавтра я бы знал, как ответить тем, кто станет спрашивать о новостях.
ОРСИНИ. Меня это не касается. Желаете вина? Я трактирщик, а не ночной сторож.
РИШАР. Убирайся к дьяволу!
ОРСИНИ. Тогда не держите меня.
РИШАР. И то верно.
Орсини уходит.
ФИЛИПП. (к Ландри). Послушай, парень, вот тебе два парижских су, сбегай в Лувр, спроси там капитана Готье д’Онэ и вручи ему эту записку.
ЛАНДРИ. Будет исполнено, сударь. (Уходит).
РИШАР. Скажи-ка, жеан Монлери, видал ты торжественный выезд королевы Маргариты и двух её сестёр, принцесс Бланш и Жанны?
ЖЕАН. Ну ещё бы!
РИШАР. Теперь нечего и спрашивать, на что пошёл налог, которым обложил нас блаженной памяти король Филипп Красивый по случаю посвящения в рыцари своего старшего сына Людовика Сварливого: я узнал свои тридцать парижских су на фаворите королевы. Только из серебряных монет они превратились в бархат и золотую парчу с бахромой. Симон, видел ты этого Готье д’Онэ?
Филипп поднимает голову и прислушивается.
СИМОН. Пресвятая дева, он ещё спрашивает! Его чёртова лошадь гарцевала так лихо, что припечатала мне ногу, да ещё так метко, словно мы с ней играли в свайку. Я завопил изо всех сил, а её хозяин, чтобы заткнуть мне глотку, дал…
ЖЕАН. Золотой?
СИМОН. Как бы не так! Дал мне по голове рукоятью шпаги и обозвал мерзавцем.
ЖЕАН. И ты не расквитался ни с лошадью, ни с хозяином?
СИМОН. Лошади я всадил в круп свой нож дюйма на три, и она понесла, обливаясь кровью; а хозяина обозвал ублюдком, и он ускакал, ругаясь.