ФИЛИПП. Да, и вот почему, капитан,– в целом мире у него есть только я, а у меня только он; мы близнецы и не знали родителей. Красный крест на левой руке – единственный признак, по которому нас могли бы опознать. Нас обоих голенькими подкинули на паперть собора богоматери, мы вместе терпели холод и голод, вместе согревались и делили еду.
ГОТЬЕ. И с тех пор мы не расставались дольше, чем на полгода. Если умрёт он, умру и я. Он появился на свет всего несколькими часами раньше меня, и я не переживу его больше чем на несколько часов. Поверьте, так предначертано свыше! Поэтому у нас всё общее: лошадь, кошелёк, шпага, признательность, жизнь. До свидания, капитан. Идём ко мне, брат.
ФИЛИПП. Нет, дружище. Эту ночь я проведу там, где меня кое-кто ждёт.
ГОТЬЕ. Ты приехал два часа назад и уже назначил ночное свиданье? Берегись, брат!
Проходят двое трактирных слуг и закрывают ставни.
С некоторого времени воды Сены уносят много трупов и выбрасывают на берег немало мертвецов, и чаще всего это приезжие молодые дворяне. Каждый день на берегах реки зреет кровавый урожай. Берегись, брат, берегись!
ФИЛИПП. Слышите, капитан? Вы пойдёте?
БУРИДАН. Пойду.
ФИЛИПП. Я тоже.
ГОТЬЕ. Когда вы прибыли сюда, капитан?
БУРИДАН. Пять дней назад.
ГОТЬЕ. (в раздумье). Ты – два часа, он – пять дней…Ты – совсем юнец, он – ещё молод… Не ходите, друзья мои, не ходите.
ФИЛИПП. Мы дали слово, честное слово.
ГОТЬЕ. Такое обязательство священно. Что ж, ступай, брат, но завтра же, прямо с утра…
ФИЛИПП. Не беспокойся.
ГОТЬЕ. (возвращается и пожимает Буридану руку) Жду вас у себя, когда вам будет угодно, сударь.
БУРИДАН. Благодарю.
Звонит колокол, возвещая, что пора тушить огни.
ОРСИНИ (входя). Время тушить огни, господа.
БУРИДАН. (берёт плащ и направляется к выходу). Прощайте! Меня ждут у второй башни Лувра.
ФИЛИПП (делая то же самое). Меня – на улице Фруа – Мантель.
ГОТЬЕ. Меня – во дворце.
Расходятся. Орсини запирает дверь и свистит. Появляются Ландри и трое мужчин.
ОРСИНИ. А нас, молодцы,– в Нельской башне.
Круглое помещение. На первом плане две двери справа и одна слева; в глубине окно с балконом. Туалетный столик, стулья и кресла.
Сцена 1-я.
Орсини один стоит у окна. Слышатся раскаты грома, сверкает молния.
ОРСИНИ. Чудесная ночка для оргии в башне! Небо черно, льёт дождь, город уснул, а река взбухла, словно спешит навстречу трупам. Самое подходящее время для любви: снаружи рёв бури, внутри – звон бокалов, поцелуи и любовный шёпот… Удивительный концерт, где участвуют и бог и дьявол.
Слышен смех.
Смейтесь, молодые безумцы, смейтесь! Я подожду… У вас есть ещё час для смеха, а у меня час для ожидания. Так я ждал вчера, так буду ждать завтра. Что за безжалостное условие! Раз их глаза видят то, что им не подобает видеть,– пусть они погаснут навек; раз их уста получали и отдавали поцелуи, которых не должны были получать и отдавать,– пусть они умолкнут и раскроются для обвинений лишь перед престолом господним. Горе, горе, которое сто раз заслужили эти ветреники, готовые откликнуться на первый зов ночной любви, спесивцы, считающие безделицей прийти ночью под рёв бури, с завязанными глазами, сюда, в старую Нельскую башню, чтобы найти трёх юных прекрасных женщин, сказать им «люблю тебя» и упиться вином, ласками и наслаждением…
НОЧНОЙ СТОРОЖ (с улицы). Два часа ночи. Идёт дождь, всё спокойно. Спите, парижане!
ОРСИНИ. Уже два часа!
Сцена 2-я.
Орсини, Ландри.
ЛАНДРИ. Хозяин…
ОРСИНИ. Что тебе?
ЛАНДРИ. Уже два часа. Ночной обход только что прошёл.
ОРСИНИ. Ну, до утра ещё далеко.
ЛАНДРИ. Парни скучают.
ОРСИНИ. Им за это платят.
ЛАНДРИ. С вашего позволения, хозяин, им платят за дело, а не за ожидание. А коли так, нужно платить вдвое,– и за скуку и за убийство.
ОРСИНИ. Замолчи – кто-то идёт. Убирайся!
ЛАНДРИ. Уйти-то я уйду, а сказал я всё-таки верно. (Уходит).
Сцена 3-я.
Орсини, Маргарита.
МАРГАРИТА. Орсини!
ОРСИНИ. Ваше величество?..
МАРГАРИТА. Где твои люди?
ОРСИНИ. Внизу.
МАРГАРИТА. Они готовы?
ОРСИНИ. Готовы, ваше величество, готовы… Ночь близится к концу.
МАРГАРИТА. Разве уже так поздно?
ОРСИНИ. Буря стихает.