Я не поняла, что сделал Шут. Смазанное пятно, изумлённый вскрик, резко наступившая тишина — и фигура в чёрном возвышается над охранником, уткнувшимся лицом в землю. Вывернутую правую руку громилы Джастер без видимых усилий удерживал за средний палец, ногой придавил голову противника, не давая тому даже вздохнуть, а Живой меч остриём легко касался блестевшей от пота шеи поверженного.
— Госпожа Янига — это тебе не пигалица и не девка, а могущественная ведьма, безмозглого мяса ты кусок. Благодари Забытых богов, что с тобой разбираюсь я, а не она. Я хотя бы убью тебя быстро. А от её проклятия ты о смерти до-олго мечтать будешь.
Вот ведь! Ну что он такое говорит! Он же так всех людей распугает! Я вовсе не страшная, да и не знаю я таких проклятий…
Однако слова Джастера произвели впечатление. Охранник заметно вздрогнул, да и зрители на телегах как-то сразу подались назад. Я же, по-прежнему хмурясь, постаралась ничем не выдать своих чувств и мыслей. А то ещё и мне от Шута достанется…
Под острием меча показалась кровь, глаза громилы выпучились от ужаса, потому что он не мог освободиться, несмотря на все попытки. И я решила вмешаться.
Не смотреть же на самом деле, как он этого бедолагу из-за ерунды убивать будет?!
— Оставь его, Джастер. Не стоит начинать этот день с кровопролития.
Шут нахмурился и с видимой неохотой отвёл меч от шеи поверженного «пса».
— Как скажете, госпожа. — Новый поклон, в сопровождении смачного хруста, и охранник взвыл дурным голосом: его правая рука упала на землю, неестественно вывернутая сразу в локте и плече. Впрочем, торчащему в обратную сторону пальцу тоже не поздоровилось…
— Ах ты!..
— Только вякни — язык отрежу. — Совершенно спокойно заявил Шут, сильнее надавив ногой на голову заскулившего страдальца и не обращая внимания на ощетинившуюся мечами охрану каравана.
И это он ещё себя добрым называет?!
— Отвали от Махмара, парень! Тебе же хуже будет! — Охранники, однако, не спешили переходить от слов к делу. Всё же не в лесу, а под стенами города да при свете дня. Вон свидетелей сколько, все участники смертоубийства на виселицу пойдут.
— Да ладно? — Шут вызывающе вздёрнул бровь, чуть подался вперёд, на губах появилась нехорошая ухмылка, а Живой меч хищно блеснул в руке. Вся его поза так напомнила историю с болотником, что у меня мурашки по спине пробежали от внезапного страха и понимания.
Он не шутил. Джастер был готов убивать, и виселица его совсем не пугала. И «псы» каравана тоже это поняли. Я видела это по их лицам.
Да он что — с ума вдруг сошёл?! Это же не разбойники и не нежить, в конце концов! Мы сюда вообще торговать пришли!
— Джастер, немедленно прекрати! Хватит!
Мой приказ прозвучал действительно сердито и громко. И своей цели достиг.
Джастер с едва заметным усилием выпрямился, чуть помедлил и легко закинул Живой меч в кожаную петлю на поясе.
— Не умеешь драться — не дерись, — хмыкнул Шут как ни в чём не бывало, перешагнул незадачливого охранника, не забыв в последний раз вдавить его лицом в землю, и направился ко мне.
Я не успела облегчённо вздохнуть и порадоваться, что обошлось без кровопролития, как из-за телег выступил хозяин каравана. Одежда из шёлка и бархата, на руках перстни, каштановая борода с проседью. Держался он важно, почти лениво, но чёрные глаза смотрели внимательно и цепко. Интересно, сколько он там стоял, наблюдая за ссорой Шута и своего «пса»?
Сопровождал караванщика поджарый, словно степной волк, воин в лёгком кожаном доспехе с металлическими нашивками и двумя мечами за спиной. Если караванщик смотрел на меня, то его охранник не сводил взгляда с Джастера.
Шут же стоял с таким видом, словно рядом с нами вообще никого не было. Каменное выражение лица. Как будто и не угрожал только что полкаравана вырезать…
— Нехорошо калечить чужих людей, госпожа ведьма, — начал караванщик, и я сразу напряглась, чуя, на что он намекает. И медяка не поучишь за своего хама! Скажи спасибо, что он вообще жив остался!
— Махмар мне верно служит… хм… служил. — Караванщик бросил короткий взгляд на страдальца, которому двое товарищей помогли подняться и пытались помочь с перебитой рукой. — А ваш… охранник покалечил его ни за что.
Ни за что?! За дело он его покалечил! За дело!
— То есть оскорбление ведьмы — это «ничто»? — Я сложила руки на груди и нахмурилась уже по-настоящему. — С каких это пор так стало?!
Караванщик открыл рот, чтобы возразить, но внезапно вмешался Джастер.
— Госпожа Янига, только не гневайтесь! — Он в один миг оказался между мной и опешившими от такой прыти мужчинами. — Умоляю, только не проклинайте их!