— Да? — Герман расстегнул пиджак и сел на край кровати.
— Я хотела поговорить по поводу Ларисы…
— Больше ее в нашей жизни не будет, — твердо заявляет Герман. — Я сделал большую глупость, приведя ее в дом, но отныне ты ничего про нее не услышишь.
— Дело не в этом, — я продолжила тереть свои пальцы тряпкой. С таким усердием я и кожу сотру. — Просто сегодня утром я застала ее в твоем кабинете. Лариса что-то искала на столе. Я подумала, что ты должен знать. Вроде бы она ничего не забрала, но всё же лучше перепроверить.
Герман нахмурился, провел пальцами по за день отросшей щетине, затем выпустил края белой рубашки из-за пояса брюк.
— Не волнуйся. У меня там камеры наблюдения стоят. Если что-то и забрала, то далеко не унесет. Проверю и присоединюсь к ужину, хорошо? — Герман подошел ко мне и провел костяшками пальцев по моей щеке.
Он чувствовал за собой вину, это ощущается и в прикосновениях, и в уставшем взгляде. Она тоже так просто не сотрется, но мы вроде бы наметили свой курс именно к этому, правда же? Чтобы без вины, без обвинений и боли.
Мы ужинаем молча. Герман убедил меня в том, что Лариса ничего не забрала с собой и это немного успокаивает. Евгения, как и всегда постаралась на славу, ее паста с морепродуктами и сливочным соусом не хуже ресторанных блюд, может, даже и лучше.
Я иногда поглядывала на Германа, пока он утонченными движениями своих длинных пальцев управлялся со столовыми приборами. По-хорошему, я вроде бы, как и не должна была вот так просто и быстро прощать его выходки. Но если честно, то я понятия не имею, как нужно себя вести. В смысле, я абсолютно ничего не знаю о том, как правильно люди выстраивают семейную жизнь. И есть ли вообще это абстрактное «правильно»? Или его просто придумали, чтобы было от чего отталкиваться?
Не хотелось хранить и взращивать в себе ненависть и жгучую обиду. Глядя на Германа, на его виноватый взгляд, который он пытается скрыть, но что-то как-то совсем не очень у него получается, я понимаю, что по сути никто ни в чем не виноват. Просто всё вышло совсем по-дурацки и нелепо. Эта Лариса, Саша, который сейчас где-то заграницей работает, наши бесконечные ссоры. Хватит уже всего этого.
— Почему ты так смотришь на меня? — вдруг спросил Герман, промокнув губы салфеткой. Странно, никогда раньше я не обращала внимания на его манеры. Выдержанные, неторопливые и эстетичные в своей естественности.
— Просто, — я перевела взгляд в свою тарелку и почувствовала себя преступницей, которая посягнула на чужое.
— Знаешь я тут подумал, — Герман отпивает из своего бокала вино. — У меня пару дней выходных будет. Может быть, мы поедем куда-нибудь? Конечно, на юг не получится, не стоит тебе столько времени в самолете проводить, да это и не отдых будет. Могли бы просто в охотничий домик отправиться. Его совсем недавно достроили, я еще там толком не был. Лес, речушка, свежий воздух в конце концов, — Герман говорил быстро, как бы оправдываясь, как бы пытаясь всё исправить.
На самом деле, исправлять было что, ведь он фактически посадил меня под замок. И если быть уж совсем честной, то стены дома и даже сад, в котором я гуляла, ужасно душили. Вроде бы и пространства много и света тоже, а вот липкое ощущение вакуума, где совсем ничего нет, кроме тебя и твоих мыслей, медленно сводило с ума. Поэтому предложение Германа насчет отдыха в охотничьем домике тут же отозвалось во мне бурным энтузиазмом.
— Было бы очень здорово, — оживленно проговорила я. — Смена обстановки пойдет нам на пользу.
— Я тоже так думаю, — Герман улыбнулся краешками губ, отпил еще чуть-чуть вина и снова посмотрел на меня. — Мне всё еще стыдно перед тобой, — вдруг выпалил муж, сжав руки в кулаки. — Никак не могу избавиться от этого проклятого ощущения.
— Не надо, — я коснулась пальцами его предплечья. — Давай просто всё забудем. Попробуем начать сначала, правда, я уже беременна и сделать вид, что мы только-только познакомились — не смогу, — я тихо смеюсь и Герман вместе со мной, затем он снова становится мрачным и прежняя усталость еще отчётливей проступает на его лице. — Что тебя тревожит?
— Много разных мыслей, — Герман вздохнул. — Весь день всё пытался переосмыслить, даже чуть на встречу не опоздал, — рот кривится в ухмылке. — Такое ощущение, что мы бежали-бежали, только каждый в противоположную сторону, а потом вдруг резко остановились и осознали, что бегали-то мы по кругу и каждый раз намеренно обходили друг друга стороной. А теперь неожиданно остановились и заглянули в глаза. Глупо, конечно, всё это звучит, но именно так я себя чувствую.