– Ром, а поехали покатаемся по острову. Ты ведь наверняка, как и я, еще ничего здесь не видел.
Я больше не могу молча стоять и смотреть, как он умирает изнутри. Как в нем все меньше остается от того балагура, с которым я познакомилась, и который втянул меня в авантюру со свадьбой. Слегка царапаю ногтями его спину, Рома поворачивает голову и прожигает меня своими бездонными глазами. Сверлит взглядом минуты две, а потом коротко кивает.
– Только сначала купим тебе кольцо.
– Какое кольцо?
– Обручальное. Меня раздражает, что мужики пялятся на тебя и даже не осознают, что ты глубоко замужняя женщина.
Я выдыхаю, когда в ответ на мою улыбку на его лице тоже появляется крохотное свидетельство веселья.
– Глубоко замужняя, да? – передразниваю я.
– Не настолько глубоко, насколько хотелось бы, конечно, но…
Я легонько шлепаю Романа по плечу и смеюсь, испытывая облегчение. С таким Ромой мне привычно находиться рядом. Такого я знаю и понимаю. Но тот, который был еще минуту назад… Задумчивый и хмурый, полностью погруженный в себя… Я не знаю, что делать с таким. Как вести себя рядом с ним, что говорить, чем помочь. И мне страшно, потому что я знаю, какие чувства он запер внутри себя. Знаю и могу почувствовать то же самое. Когда ты любишь человека, когда зависим от него, но в силу обстоятельств вы не можете быть вместе. Это просто пытка, которую ты раз за разом проживаешь, мысленно выдергивая волосы от отчаяния, потому что ничего не можешь изменить.
– Ладно, от кольца не откажусь, – наконец отвечаю я, сглотнув горький ком. – В конце концов, ну какая здравомыслящая девушка отказывается от украшений? А потом исследовать остров?
Рома кивает, словно оживая.
– Да, а потом исследовать остров, – подтверждает он.
Роман резко разворачивается, притягивает меня за шею к себе и впечатывает в свое тело. Крепко обняв, он целует меня в макушку, и мы стоим так еще минут пять. В тишине. Переживая каждый свои мучения и свою боль. А потом все становится намного легче, когда мы отмираем, собираемся и на целый день покидаем бунгало, чтобы арендовать мотоцикл и до самого заката кататься по острову. Пробовать местную еду, смотреть красоты, знакомиться с людьми, любоваться на серферов на другой стороне острова. В бунгало мы возвращаемся только тогда, когда солнце уже наполовину скрылось за гладью воды. Забрав свой ужин из ресторана, мы устраиваемся на ступеньках за калиткой и едим, любуясь закатом.
– Что тебе приснилось утром? – задаю вопрос, который мучал меня целый день.
– Мне всегда снится только она, – удивляет меня Рома скорым ответом.
– И часто ты так просыпаешься?
– Иногда.
– Что-то плохое снится?
– Правда снится, – отвечает он, тяжело вздохнув.
– Поделишься?
– Зачем? – он поворачивается ко мне лицом и серьезно смотрит в ожидании ответа.
Я пожимаю плечами.
– Не знаю. Просто чтобы тебе стало легче.
– Не станет, я уже пробовал делиться.
– С друзьями?
– В том числе.
– Возможно, ты не чувствуешь понимания с их стороны. Мы с тобой находимся в похожей ситуации.
– Тогда я сильно тебе сочувствую. И советую нанять психотерапевта, пока не поздно. Это не любовь, Тами. Это одержимость, сумасшествие, полное боли. Она схожа с зубной. Бесконечно ноет и дергает, но ты каждый раз цепляешь языком больной зуб, чтобы чередовать нытье с резкой болью, которая отрезвляет. Ты бесишься, не можешь ни о чем другом думать, твои мысли постоянно там, где источник боли. Это изматывает настолько, что к концу дня ты чувствуешь себя выжатым лимоном. Но достаточно одного звонка или сообщения – и ты снова полон сил, готовый сорваться с места и мчать к этому источнику за новой порцией наркотика. Потому что знаешь, что на каких-то пару часов эта боль притупится, и ты сможешь нормально существовать.