— Возрождение «Королевской» настоящее событие для империи, — замечает светская львица.
— И снова «Королевская» на плаву, — слышится отовсюду.
Ко мне подходит известный режиссер и просит предоставить номер люкс в стародавнем стиле для съемок новой исторической иллюзии.
— Мой помощник свяжется с вами, леди Грэхем.
Улыбаюсь гостям и двигаюсь в сторону леди Каприш, окруженной подружками.
— На следующей неделе мы хотим забронировать зал для выставки черных пуделей, — радуют они меня новостью.
Гости рассеиваются по гостинице, отовсюду слышатся смех и оживленные разговоры.
А у меня налажена система охраны. Все горничные, бармены и официанты в деле, наблюдают за приглашенными. Я же не задерживаюсь нигде надолго, скольжу по залам, останавливаясь то у одной группы гостей, то у другой. Слежу, чтобы все были довольны и прислушиваюсь к беседам.
Под конец невыносимо гудят ноги и я терпеливо жду окончания приема.
Держусь исключительно на нервах, в крови подскакивает адреналин. То, о чем мечтала столько времени, свершилось. И только Рэма нет рядом. В этом мне видится символизм и поздно вечером я заглядываю в розовую спальню, где все еще стоит сейф бабушки.
Я думаю сохранить обстановку этой комнаты в первозданном виде — она прекрасно подойдет по духу бутик-отелю.
Отпираю сейф и достаю наш с Рэмом дурацкий договор. И он вспыхивает прямо у меня в руках, опадая золотистыми искрами.
Я выиграла спор — открылась даже раньше времени.
На глазах выступают слезы и я утираю их рукой. Но в следующую минуту скрипит дверь и я стремительно оборачиваюсь.
Передо мной возникает Рэм.
Замираю на секунду, а он пожирает меня взглядом. Не двигается и я понимаю, что он смотрит на мой живот.
— Ярослава, — его голос срывается, а потом генерал стремительно приближается и я прижимаюсь к нему с каким-то тонким всхлипом.
Вдыхаю мужской запах, сжимаю в пальцах твердый материал мундира. Рэм подхватывает меня на руки и кладет на кровать, а потом покрывает легкими поцелуями живот.
— Сколько я пропустил, — тянет он, поднимая ко мне лицо, а мне кажется, я слышу, как стучит его сердце.
— Я выиграла пари, — отвечаю довольно и ловлю его улыбку.
— Это неудивительно. Ты упорная женщина.
Он ложится рядом и я глубоко вздыхаю. От Рэма пахнет чистотой и мылом.
— Я все искала в газетах упоминания о Рауле. Но там молчание. Его поймали?
— Информация секретная, — горячие губы упираются в висок и сердце замирает. — Но да, его поймали.
— Куда вы исчезли на полмесяца?
— Знаешь, на кону стояли слишком серьезные деньги. Да и репутации. Мы вошли в город, собрали свидетелей, доказательства.
Его низкий голос звучит невозмутимо, но у меня мурашки бегают по коже. Что они перенесли там, в этом Барнее?
— Они взорвали город, чтобы скрыть следы, но сработал защитный артефакт и накрыл нас куполом. На востоке магии намного больше, чем в Дургаре. Удивительное место, и такое неконтролируемое. В общем, еле выбрались вскрыв защиту. Зато весь список преступников на столе императорского дознавателя.
— Что стало с Эвой? Ты ее видел?
— Эву лишили магии. Но наш мир к женщинам преступницам довольно терпим. Ей дали выбор — или монастырь, или изгнание. Она поехала к тому типу, — Рэм издает тихий смешок. — В общем, к тому несчастному.
— И шансов спастись нет? То есть, у типа?
— Это вряд ли.
Чую, что Рэм что-то недоговаривает и толкаю его в бок.
— Рэм, ты не все рассказываешь.
Он поворачивает ко мне голову и я вглядываюсь в его лицо.
— Меня пытались убить. Но я так хотел вернуться к вам, что частично обратился. Такого не случалось со времен Стародавья.
Я пораженно открываю рот, а Рэм сухо добавляет:
— Было больно. Но забавно.
Понимаю, что он не хочет раскрывать свои истинные эмоции, переводя все в шутку. Но все же не удерживаю вопрос:
— А повторить сможешь?
— Очень сомневаюсь. Но мне дадут медаль, — он многозначительно приподнимает бровь. Тоже мне, шутник!
Вижу, Рэму плевать на медали. Он тянется к моим губам и горячо целует.
— Я присмотрел особняк, — произносит в губы.
— И когда успел?
Мы обмениваемся короткими поцелуями и беспорядочно шепчем, перескакивая с темы на тему.
— До отъезда.
— У тебя шрамы, — помогаю ему стянуть мундир и распахиваю рубашку.
— Они тебя отталкивают? — хмурится он.
Но я поддаюсь вперед и прижимаюсь губами к горячей коже, вспоминая позабытый вкус.
— Это после оборота остались?
Он что-то мычит, а я исследую поцелуями новые отметины на теле мужа.