В груди у меня все кипело. Хотелось рвать и метать. А еще лучше, залепить Дориану пощечину и повыдергивать Луизе все волосы. Потому что она тоже была передо мной виновата.
– Бастардов не будет. И не забывай, что это ты сама приехала в Мирстаун. Сидела бы в столице – ничего бы не узнала, – Дориан устало потер лоб. – В любом случае, тебе нужно возвращаться обратно. Я прибыл сюда по работе, и здесь может быть опасно.
На секунду сердце екнуло – мне показалось, что дракон говорил вполне искренне. Но обида взяла верх.
– Я не вернусь, пока не получу от тебя развод и не верну свое приданое. Я больше не хочу быть твоей женой, – вскинула подбородок. – И то, что было в комнате гостевого дома только начало. Если ты не отпустишь меня добровольно, то все светское общество узнает, как ты обращался со своей женой.
– И как я обращался? – хмыкнул Дориан, взглянув на меня по-новому.
– Жестоко. Достаточно жестоко, чтобы император одобрил мое прошение.
– Решила поиграть со мной, Кэтрин? – дракон усмехнулся. – Если ты когда и кричала из-за меня, то только от удовольствия… правда на моей стороне.
– Полагаю, как глава Тайной канцелярии, ты должен знать, что правда не всегда имеет значение, – выпалила, невольно покраснев от его слов и удивляясь собственной храбрости.
Кто бы мог подумать, что я стану вот так шантажировать самого Дориана Харингтона?
Глаза дракона потемнели и мне даже на секунду показалось, что он действительно ударит меня. Но нет, мужчина лишь проговорил:
– Возвращайся в столицу, Кэтрин, ради своего же блага.
А после развернулся и ушел.
Еще какое-то время я сидела, сжимая и разжимая кулаки от злости. Дориан просто не воспринял мои слова всерьез.
Затем пришли запоздалые сожаления.
Мне не следовало ничего говорить, ведь теперь он мог подготовиться. Но я надеялась, что, поняв мой настрой, Дориан сам отпустит меня.
Видимо, ошибалась.
И снова промелькнула трусливая мысль уехать отсюда, махнув на все рукой. Вдруг здесь действительно опасно? А если даже не опасно, то может не стоит злить Дориана еще сильнее?
Но я тут же тряхнула головой, отогнав ее прочь.
Даже если где-то в Мирстауне притаились заговорщики, и Дориан явился сюда из-за этого, то я могу просто сидеть тихо. Хотя бы до тех пор, пока графиня Гастингс не пришлет мне ответ императора. А после уже думать дальше.
В конце концов, здесь у меня есть покровитель и люди, готовые мне помочь. А в столице аристократы боятся Дориана.
Кивнув сама себе, я прошла обратно в залу, собираясь найти госпожу Астрид и сказать ей, что хочу вернуться в гостевой дом из-за плохого самочувствия.
Но почти сразу же заметила Луизу, болтавшую с хозяйкой вечера.
Значит, она все-таки пришла…
Говорить с бывшей подругой, да даже видеть ее, мне абсолютно не хотелось. Но вот Луиза обернулась в мою сторону. Скользнула безразличным взглядом, затем скривилась и отвернулась. Она тоже сделала вид, будто незнакома со мной.
Проскользнув мимо гостей, я скомкано попрощалась с госпожой Астрид и покинула прием.
Голова гудела, а губы сами собой сжимались в тонкую линию.
Не став брать экипаж, я двинулась пешком, желая проветриться самой и проветрить голову. Благо, улицы в центре оказались достаточно освещены и полны горожан, так что бояться было нечего.
Хорошо, Дориан не желал извиняться передо мной. Но Луиза…
Мы ведь были хорошими подругами, доверяли друг другу все секреты. И даже покинув академию продолжали переписываться.
А она решила пустить нашу дружбу по ветру из-за Дориана?
Почему? Почему именно мой муж?
В академии Луиза вела себя довольно скромно. Она всегда казалась мне милой и немного наивной девушкой, верящий в любовь, добро и чудеса.
И я бы точно не смогла назвать ее какой-то распутницей, готовой лечь под первого встречного.
Так что, она влюбилась в Дориана? За такое короткое время? Маловероятно…
Или он чем-то ей угрожал? Совсем уж глупости. Дориан был слишком красив, чтобы опускаться до подобного.
А может, они познакомились еще раньше, и давно были любовниками? Тогда понятно, отчего Луиза опасалась за меня, когда я сообщила ей о свадьбе.
Но ведь она могла сказать мне все честно. Или хотя бы просто прекратить общение. Зачем было дурить меня, а теперь и вовсе игнорировать?
Или она просто в академии притворялась доброй, чтобы сдружиться с аристократкой, а теперь открыла свое истинное лицо?