Однако Мирстауном они фактически владели.
Когда до Дориана дошли слухи о фанатиках, торговцы успели раньше – они нашли того, кто пускал эти слухи и уничтожили его.
Но они опоздали, ведь Харингтон уже приехал туда.
О его появлении под личиной узнали сразу, из-за меня. Я ведь закатила скандал в таверне, а Дориан сам упомянул о нашем браке.
Торговцы сложили два и два – мое имя, отсутствие дракона в столице, слухи… в общем, личность Дориана раскрыли еще в первый день, а после решили вернуть его обратно в Клифстон. С моей помощью.
Они ведь знали, что Дориан собирался отправить меня туда порталом в ближайшее время. И в целом, план был прост – отравить меня медленно действующим ядом, чтобы я умерла в столице. Тогда Дориану бы тоже пришлось вернуться, чтобы расследовать мою смерть. А потом бы ему подкинули виновных в связях с фанатиками, и снова ехать в Мирстаун отпала бы нужда.
Ведь все знали, что он любит только работу, поэтому не станет горевать из-за меня. И никто не знал, что я была уже беременна.
Все должны были списать на то, будто я сама сделала это из ревности.
Однако наш с Дорианом ребенок спас и меня, и себя. Он поглотил яд, и из-за этого его развитие замедлилось. В те дни мы оба находились на волоске от смерти, хотя я сама не понимала этого. А из-за чар подчинения, которые использовал Дориан, мне становилось совсем плохо. Еще бы, ведь я не хотела подчиняться, и на это уходили силы, которых и без того было мало.
По возвращению в столицу все наладилось. Действия яда было нейтрализовано, Дориан перестал пытаться меня подчинить. Но ребенок, растративший столько жизненной энергии на наше с ним спасение… именно поэтому лекарь поставил неверный срок, а потом случился развод.
Когда я вернулась в Мирстаун торговцы сперва испугались.
Впрочем, быстро узнав о моем положении, меня пока решили не трогать. Зачем? Я развелась, Дориан меня не искал, метки на мне не было.
Единственное, что они сделали, так это с помощью лекаря скрыли от меня то, что ребенок дракон.
Потому что им уже поступил заказ на кровь дракона, хоть они и не знали, что это нужно фанатикам для возвращения Кэбалары.
Да-да, малыш в моем животе был именно драконом. И он спас меня дважды, добавив частичку своей магии, когда я сражалась с мертвецами.
Когда Дориан снова приехал в Мирстаун, они держались наготове, но ничего не предпринимали. В одном дракон был прав – слава шла впереди него. Поэтому торговцы не знали о наших отношениях. Они считали Дориана циником и мерзавцем, и не думали, что дракон поверит в то, что ребенок от него. Просто надеялись, что в итоге он снова уедет.
Однако, когда я рассказала господину Томасу, что мы все знаем…
Да-да, именно господин Томас и курировал подпольный рынок империи, используя для этого свою магию и положение дознавателя. Он даже мое похищение обставил изящно, вот только не догадывался, что Дориан изобрел чары, способные подчинить чужой разум. Иначе так бы и вышел сухим из воды.
Однако все это я узнала гораздо позже. Пока же крепче стиснула пальцы Дориана и с улыбкой спросила:
– Я твоя любовь? Разве ты веришь в такие чувства?
– Я верю в тебя, Кэт, – улыбнулся в ответ дракон. – И буду верить всегда.
Эпилог
– Мама! – пятилетний Эрик прыжками скатился с лестницы трактира, заглянув на кухню, где я готовила ужин для постояльцев. – Папа вернулся, пойдем скорее.
– Десять минут, – покачала головой, улыбнувшись и бросив мимолетный взгляд на свое запястье.
Сейчас там красовалась вязь метки-браслета, которую получали истинные пары после заключения брака.
Да, мы с Дорианом снова поженились. Не сразу, конечно – не зря ведь он называл меня истеричной стервой. Так что сперва я помучила его, выдвинув ряд условий, и только после этого согласилась.
Пышной церемонии не было. Куда с таким животом, что уже лез на нос, да еще и во второй раз?
Просто, стоило мне ответить Дориану «да», как из пустоты появилась Веланда, и с ехидной усмешкой заявила дракону:
– Ну что, теперь я не такая бесполезная богиня?
Харингтон поджал губу и задрал подбородок, едва слышно ответив:
– Не такая.
Когда метка с моей щеки исчезла, появившись на запястье, а Веланда собиралась снова исчезнуть, я спросила у нее:
– Но почему меня тошнило, когда Дориан вернулся в Мирстаун? Прошло ведь полгода, а он больше не применял чары подчинения.