— А-а-а… — Аня берет стакан, делает глоток и смотрит куда-то вдаль. — А у нас говорят, чтобы вся реклама была в нашем издательском доме и чтобы у вас ее не осталось, представляешь?
— Замкнутый круг какой-то. — Я держу ее за руку.
— И вот так существуют два дома уже много-много лет, — смеется Аня. — И будут жить долго и…
— Счастливо?
— Не знаю. — Аня пожимает плечами. — Все стало как-то трудно. Раньше так не было.
Я смотрю в ту же сторону, куда и Аня, на рекламную вывеску, которая сообщает, что лучшие апартаменты — на Плющихе. Картинка меняется, и теперь я вижу человека в очках и сером костюме, а рядом надпись черными буквами: «Ничего не жди». Я пытаюсь вчитаться в нижнюю строчку и понять, что рекламирует этот мужчина. Тут реклама снова меняется, и мне предлагают прокатиться по Москве-реке на трамвайчике со стеклянной крышей.
— Раньше вообще было хорошо, — продолжает Аня.
Я поворачиваюсь к ней и спрашиваю:
— Когда?
— Когда ты был еще маленький, — смеется она.
— Ты тогда меня не знала.
— Если бы я тогда тебя увидела и мне кто-то сказал, что вот с этим мальчиком через много лет я буду сидеть на скамейке и чувствовать себя школьницей, я бы решила, что этот кто-то больной.
— Мы все больные. — Я достаю из кармана сигареты.
Аня смотрит на пачку, а потом замечает:
— И что, мальчик будет еще курить?
— Могу бросить.
— Меня?
— Тебя никогда. — Я закуриваю сигарету, но ее сразу же забирает Аня, затягивается и возвращает мне обратно.
— Мой бывший муж говорил что-то похожее. — Аня запрокидывает голову на спинку скамейки и выдувает дым. Я наблюдаю, как он растворяется в воздухе, а потом сам затягиваюсь.
— Хорошо, что он бывший.
— Согласна.
— Ань?
— М-м?
— Мне хорошо с тобой. Очень.
— И мне, Макс. Жаль, что я тебя не увидела маленьким.
— Ты тогда чем занималась?
— Не знаю. Наверное, на журфаке училась, а может, уже работала…
— Господи, сколько же лет ты в этом глянце?
— С тех пор, когда деревья еще были большими. — Аня правой рукой пытается дотянуться до ветки ближайшего дерева, но у нее не получается.
— Тебе не надоело это все?
— Не знаю. Мне еще что-то нравится, но не все.
— А мне кажется, что это крысиный мир, — говорю я. — Все по головам скачут, чтобы пробиться выше, а надо занимать очередь в спасательную шлюпку.
— Ну, так устроены большие компании. Мы же не работаем в независимых изданиях, мы с тобой работаем в журналах, которые входят в большие корпорации. Ты — в одной, я — в другой.
— Давай уйдем?
— Куда?
— Просто уволимся одним днем, и все.
— А что изменится?
— Видеться сможем свободно хотя бы.
— Ты уверен?
— Угу.
— Ты сможешь свободно со мной видеть…
— Смогу, — перебиваю я, чтобы она не продолжила.
— Макс. — Аня долго смотрит мне в глаза, и у меня замирает сердце. Я думаю, что зря поднял эту тему. — Тебе сколько лет?
Мы начинаем смеяться, она снова выхватывает у меня из рук сигарету, затягивается и возвращает. Я снимаю крышку со стакана, кидаю в него сигарету, а потом резко притягиваю к себе Аню и целую ее в губы, чувствуя запах ментолового табака. Левой рукой аккуратно беру ее за шею, касаясь большим пальцем мочки уха, и она, выгибая спину, глубоко вдыхает, обнимает мое лицо ладонями и выдыхает, слегка прикусывая верхнюю губу. Я запускаю руку под ее пиджак и обхватываю талию, целуя щеки, глаза и снова губы, а потом закидываю ее ноги к себе на колени, глажу правую лодыжку и запускаю пальцы в туфли. Аня прижимает мое лицо к своей шее, от которой пахнет Serge Lutens, и я целую ее ключицы.
— Остановись.
Я продолжаю целовать ключицы, а она крепче прижимает мою голову, запускает правую руку под воротник моей майки, но резко отдергивает ее и снова шепчет:
— Макс, стоп-стоп-стоп. Тормозим. Мы сейчас заведемся, — тихо говорит она, — а мне еще возвращаться в офис. Я же не могу приехать такая.
Какое-то время мы сидим молча, потом я поднимаю голову и касаюсь носом кончика ее носа.
— Ань?
— Что?
— Почему ты не спала вчера?
***
Тяжелая капля дождя падает на мою руку, я вижу перед собой стеклянную башню, верхние этажи которой сливаются с грозовой тучей, и понимаю, что не заметил, как дошел до дома. В квартире Алиса сидит на диване перед работающей плазмой, в кадре кто-то поскальзывается в ванной, роняя стеклянную бутылку, и падает прямо на осколки. Этот кто-то смотрит, как из его руки бежит кровь, но ничего не делает — просто наблюдает. Я присаживаюсь рядом с Алисой, которая поджимает под себя ноги, натягивая на колени майку с логотипом NBA. В комнате сильно пахнет травой, и я зажигаю стоящую на столе свечу. Алиса убавляет звук плазмы, демонстрирующей уже следующий эпизод фильма, в котором голая блондинка, танцуя, перешагивает через двух лежащих на ковре парней, те гладят ее ноги, а затем берут за руки и притягивают к себе. За всем этим с дивана наблюдает молодой парень, которому не очень нравится то, что происходит.