— Кэсс, — мягко говорю я, протягивая к нему руку, но он отшатывается, отворачивается, пряча слёзы.
Его плечи трясутся, он подтянул колени к груди, обхватив их руками, частично отвернувшись от меня.
Кэсс. О, Кэсс. Если бы я могла забрать эту боль, я бы это сделала.
Вся его жизнь была борьбой, ложью, несчастным случаем, ужасным убеждением.
На мгновение я подумываю оставить его наедине с его слезами, но глубоко внутри я знаю, что сейчас он нуждается во мне больше, чем когда-либо. Расставив ноги, я прижимаюсь к его спине, обхватываю его руками и ногами и кладу свои сцепленные ладони поверх его. Я прижимаюсь щекой к его сильной широкой спине в успокаивающем жесте. Его тело трясётся, и я слышу мучительные звуки рыданий взрослого мужчины, но сжимаю глаза и заставляю себя не плакать, как бы сильно мне этого не хотелось. Сколько раз Кэссиди был сильным для меня? Теперь моя очередь быть сильной ради него.
В конце концов, его рыдания стихают, и дыхание начинает выравниваться.
— Если это правда…
— Это правда. Всё это. Ты не сын Пола Айзека Портера.
— Джексон Уэйн был… — его голос срывается. — Злым маленьким ребёнком.
— Он был биологическим сыном Пола.
— И я… я… — его тело снова содрогается, и он не может говорить.
— Ты сын Норы и Джексона Уэйнов, Кэсс.
Я делаю глубокий вдох, убеждаясь, что мой голос сильный и ровный, прежде, чем говорю:
— Ты не сын серийного убийцы. В тебе нет ничего, кроме добра.
— Но я кричал на тебя, — говорит он, поворачиваясь ко мне лицом. — Я поднял на тебя кулак.
— Пары ссорятся, — возражаю я, заглядывая ему в глаза. Он раздвигает ноги по обе стороны от меня, и я сажусь к нему на колени, двигаясь вверх, пока наши груди не соприкасаются и руки не переплетаются в объятии.
— Ты меня не ударил. Ты бы никогда меня не ударил, Кэсс. Ты всего лишь пытался защитить меня.
Его лицо вытягивается, он морщится.
— Я убил его, — шепчет он с ужасом в голосе. — Я убил Джесона Уэйна. Я убийца. Что, если они придут за мной?
— Придут за тобой? О, Кэсс, — говорю я, моё сердце снова разрывается из-за него. Я тянусь к его лицу, заглядываю в глаза. — Нет. Нет, ты не убийца, и дело закрыто. На меня напали, и Уэйн упал на свой нож. Никто не придёт за тобой, кроме меня. Ты спас мою жизнь. Ты герой, Кэсс. Мой герой.
Я прижимаюсь губами к его губам, затем притягиваю его ближе, прижимая его лоб к своему плечу. На этот раз его рыдания беззвучны, хотя они терзают всё его тело и моё тоже.
Я снова обхватываю его руками.
Теперь моя очередь обнимать его.
***
У него возникает много вопросов после того, как его первоначальный шок проходит, поэтому я беру его за руку и веду обратно к арендованному мной квадроциклу, где ждёт картонная папка.
— Ты уверена, что нас перепутали?
— Угу. В свидетельстве о рождении Джексона Уэйна-младшего врач написал заметку о гетерохромии.
— Ого, — вздыхает он, его вздох резкий, потому что он до сих пор всё обдумывает. — Ты сказала, что у медсестры была опухоль мозга?
— Да.
— Мои…
Я останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
— Что?
— Мои… родители… — он замолкает на мгновение, затем продолжает, — знают обо мне?
— Пока нет, — говорю я ему. — Но ты выглядишь в точности как твой папа. Это поразительно.
Он выдыхает через рот со звуком уф.
— Я никогда раньше не использовал это слово.
— Какое слово?
— Папа, — тихо говорит он.
Я сжимаю челюсти, чтобы удержаться от рыданий. Когда могу, я отвечаю.
— Может быть, теперь ты сможешь.
А потом мы идём дальше.
К тому времени, как мы возвращаемся, усадьба догорела почти дотла, и после того как я вытаскиваю папку из бокового кармана квадроцикла, я поворачиваюсь и вижу, что Кэссиди стоит неподвижно, глядя на дымящиеся, тлеющие разрушения перед ним.
— Ты жалеешь, что сжёг её? — спрашиваю я.
— Нет, — отвечает он, поворачивая голову и глядя на меня бесконечно нежным взглядом. — Я не мог больше здесь жить. Я бы видел тебя повсюду.
«Ох, моё сердце».
Я киваю ему, протягивая папку.
— Хочешь поехать куда-нибудь, чтобы всё просмотреть? Мои родители сняли мне номер в отеле в городе. Мы могли бы поехать туда, если хочешь.
Он делает глубокий вдох.
— Мне нужно время, чтобы осмыслить это, Бринн.
— О.
Мой разум пытается понять, что он имеет в виду, и когда это происходит, я чувствую, словно из меня вышибли дух. Ему нужно время. Время. В одиночестве. Вдали от меня. Черт. Возьми себя в руки, Бринн. Ты только что перевернула его жизнь с ног на голову. Если ему нужно время, дай ему его. Я заставляю себя улыбнуться, проглатывая комок в горле.