Я не разговаривала с Хоуп более года, я звонила ей прошлым вечером, хоть и беспокоилась об открытии глубоких ран, пока набирала её номер, но она была такой же дружелюбной, как и в те два раза, что она навещала меня и Джема в Сан-Франциско.
— Бринн! Как твои дела?
— Я в порядке, Хоуп. Как ты?
— Я тоже в порядке. Бывают хорошие, а бывают плохие дни, — признаётся она. — У тебя как?
— Так же.
Я сделала паузу, дыша сквозь своё глубокое желание плакать.
— Я скучаю по нему.
— Я тоже. Каждый день.
— Я, эм… — я прочистила горло. — Я нашла кое-что. В вещах Джема.
— Что? Что ты имеешь в виду?
— Я отправила почти всё тебе и твоим родителям после того, как это случилось… но одной вещью, которую я оставила, был его мобильный телефон. К тому времени, как полиция вернула его, прошёл почти год. Я положила его в коробку и сохранила. Не знаю, почему я никогда не включала его, но два дня назад я это сделала.
— Боже мой, — сказала она. — Что ты нашла?
— Немного. Но я думаю… думаю, он пытался отправить мне сообщение, когда умирал.
Я закусила губу, желая, чтобы мой голос оставался ровным.
— Там был фрагмент сообщения. К-А-Т-А-Д…
— Катадин! — воскликнула она.
— Точно, — сказала я, это чувство, то чувство, типа «я поднимаюсь и начинаю двигаться», заставляет мой желудок трепетать.
— Он писал тебе?
— Да.
— Ты думаешь… ты думаешь, он хотел, чтобы ты поехала туда?
— Да.
— Просто чтобы увидеть это?
— Я точно не знаю, — говорю я. — Я знаю только, что мне нужно поехать.
— О. Так ты едешь на Восток?
Её голос, который был довольно тёплым до этого, чуточку охладился, и я задумалась на долю секунды, рады ли мне.
Хотя родители Джема организовали небольшую поминальную службу для их сына, я не прилетела в Мэн, чтобы присутствовать на ней. В то время я осталась с моими родителями в Скоттсдейле, принимая значительные дозы «Валиума», только чтобы пережить день. Но в течение двух лет, прошедших после службы, отсутствие на ней было одним из моих самых жестоких сожалений, и я всегда задавалась вопросом, не обидела ли я непреднамеренно его родителей и сестру, не присутствуя там.
— Ммм. В воскресенье.
Хоуп немного помолчала, прежде чем сказать:
— Ты можешь остановиться здесь. Тебя забрать из аэропорта?
Мои плечи расслабились.
— Это было бы действительно здорово. Я прилетаю в 6:20 вечера.
— Записываю, чтобы не забыть.
Хоуп сделала паузу, но её голос стал осторожным, когда она снова заговорила.
— Не обижайся, Бринн, но Катадин не для начинающих.
— Вот почему… — я прикусываю нижнюю губу, затем продолжаю на одном дыхании, — я надеюсь, что ты пойдёшь со мной?
— Я бы хотела, — сказала она, — но я уезжаю в Бостон в понедельник утром. Я уеду на неделю преподавать в Бостонском университете. Как долго ты здесь пробудешь?
— Только три дня, — говорю я, размышляя о том, должна ли я заказать обратный билет с открытой датой, но я не хотела терять таких клиентов, как «Бассейны Стью», которые ожидали их законченную работу вскоре после того, как я вернусь из Мэна.
— Знаешь, что? — сказала Хоуп. — Ты справишься. Я составлю для тебя карту. Седельная тропа к вершине Бакстер. Сначала зарегистрируйся на пункте рейнджеров. Потрать время. Там будут тонны туристов АТ.
— АТ?
— Аппалачская тропа (прим. размеченный маршрут для пешеходного туризма в североамериканской горной системе Аппалачи. Аппалачская тропа имеет протяжённость около 3,5 тыс. км от горы Катадин (Мэн) на севере до горы Спрингер (Джорджия) на юге). Я имею в виду, если тебе понадобиться помощь, кто-то будет рядом, чтобы помочь. Я также позабочусь, чтобы ты была экипирована, хорошо? Я одолжу тебе кое-что из своих вещей и достану всё, что, по моему мнению, тебе понадобится, чтобы ты была готова.
Я бы очень желала компанию Хоуп, но даже в одиночестве я знала, что пути назад нет. Мне нужно было это сделать. Для Джема. Для себя.