Позже, мне принесли вечернее черное платье с открытыми плечами и симпатичным узором кружева на спине. Я осталась одна. Не хотелось, чтобы меня еще и наряжали как какую-то куклу, тут и сама могу справиться.
Открыв одну из шкатулок деревянного комода, я нашла чулки и нижнее белье, которое лучше всего подошло бы к платью. Если честно, то чулки мне никогда не нравились. Их неудобно носить, хоть с подвязками, хоть без них, но колготок не было, а с голыми ногами, я в платье выглядела бы вульгарно.
Продолжая на ходу читать, я быстро надела нижнее белье и теперь маялась с подвязками и чулками. Адские предметы гардероба, не иначе. Кое-как я всё же справилась, но мне казалось, что сейчас вот-вот и чулки спадут с моих худых ног и никакие подвязки не спасут. Пытаясь поправить их как надо, я не заметила, что в спальню кто-то вошел. Когда горячие руки коснулись моей обнаженной поясницы, я резко выпрямилась, будто меня ударило током.
Обернувшись, я увидела Германа. Он стоял, одетый в темные брюки и белую рубашку, еще не застегнутую на все пуговки. Пронзительный взгляд темных глаз скользнул по моей фигуре. Я ощутила, как мои щеки медленно начинали гореть от стыда, ведь, по сути, я стояла перед мужем почти что голая. Мне это не нравилось. Он склонил голову набок, продолжая рассматривать меня, а я не могла пошевелиться, мышцы, будто налились свинцом.
— Ты очень красивая, — голос Германа был непривычно хриплым. Его пальцы коснулись моего плеча, медленно спустились по руке, провели линию у резинки чулок. — Красивая и только моя, — муж облизнул нижнюю губу и продолжил рассматривать меня каким-то голодным взглядом хищника.
— Давай я лучше помогу тебе застегнуть рубашку, — запинаясь, предложила я, пытаясь унять неприятную дрожь в коленках.
Герман ничего не ответил, только подошел ближе. Я быстро принялась застегивать мелкие пуговки сначала на рубашке, а затем ее на манжетах. Пальцы тряслись, так же как и колени, но задача, несмотря на это, была выполнена.
— Спасибо, — муж склонился ко мне, чтобы поцеловать в губы. Я не ответила, но и не отшатнулась. — Ничего, — тихо-тихо проговорил Герман, отстранившись. — Когда-нибудь ты обязательно меня полюбишь и поймешь, что я для тебя желаю только лучшего.
Искренне хотелось верить ему, но я уже точно поняла кое-что для себя — места в моем сердце для мужа нет. Он вроде бы пошел мне на уступки, проявил некоторую тактичность, не стремясь взять силой и всё это должно располагать меня к нему, но почему-то всё равно не получалось. Может, со мной что-то не так? Не знаю.
— Кстати, — уже будничным тоном начал Герман, осознав, что не стоит ждать от меня ответа. — Сегодня на вечере будет присутствовать твоя двоюродная сестра — Алина вместе с мужем. Подумал, что эта новость тебя обрадует и вроде бы как родители твои тоже приедут.
Герман оказался абсолютно прав — я обрадовалась, узнав такие новости. Я ужасно соскучилась по Алине и родителям. Я заулыбалась радостно и совершенно искренне.
— Такая ты мне нравишься гораздо больше, — муж по-отечески поцеловал меня в лоб и ушел.
Когда все сборы были завершены, мы отправились на благотворительный вечер. Я в окно автомобиля рассматривала огни города, недавно погрузившегося в сумерки. Герман сидел рядом со мной с ноутбуком на коленях и, кажется, с кем-то переписывался на электронной почте. Работа его как-то преображала и даже украшала, но я всё равно не видела в муже близкого себе человека, он по-прежнему оставался чужим.
Когда мы приехали, то нас тут же встретила толпа журналистов. Они вели себя уж очень нахально, буквально нависали надо мной, ослепляли вспышками фотокамер, задавали кучу едва различимых мной вопросов. Я не ожидала такого приема и даже немного растерялась, но Герман крепко схватив меня за руку, быстро провел в ресторан, игнорируя представителей прессы.
Гостей еще было немного, кажется, что мы прибыли одними из первых. Нас встретил молодой стройный швейцар с ослепительной улыбкой и предложил провести к нашему столику. Всё здесь было прекрасно: и обстановка, и живая музыка, и даже ненавязчивый сладковатый аромат, витавший в воздухе. Мы сели, и я даже не успела осмотреться по сторонам как следует — к нам тут же подошел… Саша? Он был одет в красивый белый костюм с черной симпатичной бабочкой. Кудрявые светлые волосы всё так же живописно и беспорядочно спадали на лоб, а голубые глаза искрились весельем. Такой легкий, позитивный, будто совершенно из другого мира.