Тамара говорила нежным ласковым голосом, иногда гладила одну из дочек по голове. Эта новая мама очень нравилась Але: ее взгляд был добрым и нежным, губы мягкие, красивые, рот бантиком, совсем не такой, как у Али. Ее движения были плавными и изящными, хотя сама она была довольно плотной.
Ярослав представлялся Але сильным, волевым мужчиной, таким, каким и должен был быть отец в ее понимании.
В этот же вечер к Але в комнату подселили Оксану, а Оля, Наташа и Галя разместились в другой спальне, их пока положили на пол на матрасы, обещали купить кровати на неделе.
Все четверо прибывших были из одного приюта и хорошо знали друг друга.
Когда-то давно, лет пять назад, Аля получила очередной пинок в спину от мальчика, который был намного старше ее. И соседка по комнате тогда посоветовала Але:
— Что ты такая размазня? Ты не должна позволять другим себя обижать. Если ты себя не поставишь, то поставят тебя! Давай сдачу! Бей сразу в глаз!
Но Алевтина не умела и не хотела этого делать. Общение у девочек в детском доме специфическое. Обычно они дружат не с кем-то, а против кого-то.
Так вышло и сейчас. Оксана присела на кровать к Алевтине и сказала:
— Эта Галя — редкостная дрянь! Если будет заставлять тебя стирать ей вещи — сразу давай отпор. Она у нас многих эксплуатировала, дубасила, чем попадалось под руку, если они не соглашались. Она договаривалась убирать снег в соседних домах, а сама заставляла других и за это деньги получала. С мусором та же история. К воспитателям тоже имела подход, хитрая сучка. Бедные Оля с Наташей, я им не завидую, она их там эксплуатировала, а сейчас так вообще рабынями сделает.
Алевтина только испуганно смотрела на новую «сестру» и кивала.
— Как тебе новые мамашка с папашкой? Ты давно тут? — спросила Оксана.
— Почти месяц.
— Что мы хоть шить будем, знаешь?
— Нет. Но там в подвале машинки есть, я видела…
Следующим утром мама предложила девочкам пропустить школу:
— Я взяла выходной и вам дам, нам надо побыть вместе, получше узнать друг друга, — сказала она за завтраком, положив на стол пачку печенья и сахар, — чай в том шкафчике, делайте себе чай, завтракайте и спускайтесь в подвал, я буду учить вас шить.
Когда она вышла из кухни, девочки накинулись на печенье и разобрали его за несколько секунд. Але ничего не досталось, потому что она не участвовала в дележке и только испуганно смотрела, как девочки стали ссориться:
— Не жирно тебе будет? Три печенья? — грозно спросила Галя и отобрала у Ольги одно.
Потом все встали готовить себе чай, и каждая с полной чашкой вернулась за стол. Аля боялась пошевелиться, поэтому только исподлобья наблюдала.
— И откуда ты такая переляканная, как говорила наша воспиталка? — спросила Галя у Али, но та не ответила и только опустила голову.
— Значит так, слушаться все будете меня, я тут старшая.
— Не буду я тебя слушать! — сразу возразила Оксана.
— Куда ты денешься! — засмеялась Галя. — В детдоме не смогла, но тут ты не отвертишься и воспитателю не пожалуешься!
— Тамаре пожалуюсь! — возразила Оксана.
— Ха-ха! Тамаре надо, чтобы мы батрачили на нее, неужели не понятно? Она за нас у государства получает огромные деньжища, да еще и рабочую силу иметь будет. Уверена, что мы поможем ее бизнесу.
Она окунула печенье в чай, сразу отправила его в рот и продолжила:
— Нам реально повезло, девочки! Вы даже не представляете как! — Галя кинула взгляд на Алю. — Я не о тебе говорю. Тут у вас в Москве совсем другие детдома, видимо, рядом с президентом боятся беспредельничать. А у нас в Челябинске такой ад, что даже не верится, что мы вырвались оттуда.
Чуть позже Оксана расскажет Алевтине про их детский дом, и по ее рассказам девочка сделает вывод, что это был действительно ад и что его совсем не сравнить с приютом, где она прожила девять лет.
Директором интерната у девочек был человек, который совершенно не беспокоился о своих подопечных: в дет доме процветала дедовщина, кормили их ужасно, а что такое секс, девочки узнавали еще до того, как у них появлялась грудь. Оказалось, что все четверо уже давно не девственницы.
— У вас были ваши мальчики? Вы любили их? — не поняла Аля, когда Оксана пыталась ей донести все «прелести» учреждения, в котором прожила пять лет.
— Любили? Ты сериалов насмотрелась?
Аля сидела на кровати Оксаны, поджав под себя колени, и с ужасом в глазах слушала, как той пришлось три года терпеть такую жизнь.
— Вообще не было никаких шансов?
— Шанс был и есть только один — найти нормального бойфренда, но таких у нас не было. Уроды одни! Как я мечтала, чтобы меня хоть кто-то удочерил! Ксати, нам рассказывали, что иногда детей брали в семьи, где тоже домогались. Но я вот что думаю. Этот наш папочка… Мне кажется, что он не очень порядочный человек.