— Так забери у меня все это, — повела она рукой в воздухе. — Забери машину, квартиру, кредитки и оставь меня в покое. Дай мне жить так, как я хочу!
— Довольно! — повысил голос Харпер, поворачиваясь к дочери. На его лице появилось выражение недовольства. — Прекрати, дочь! Я…
— Хорошо, — на этот раз отвернулась Марисса. — Иди, папа. Я должна успокоиться. Иди! — почти закричала девушка, когда отец попытался что-то сказать. — Все и так плохо. Не делай еще хуже! — она смахнула бегущую по щеке слезу, переводя дыхание.
Разговор не получился. Марисса не видела смысла продолжать беседу. Отец остался тем, кем он был: холодным и до тошноты расчетливым бизнесменом. Что же, если ему нет дела до жизни дочери, то придется позаботиться о себе самой. Нет безвыходных ситуаций, везде есть плюсы. Даже разбитую вещь можно еще попытаться склеить. Как склеить разбитую жизнь? Ответа на этот вопрос Марисса пока не знала, но поклялась себе в эти минуты, что найдет его обязательно.
Когда Джин снова вошла в спальню, будущая миссис Кларк уже вытерла слезы и выровняла дыхание. Ее волнение и обиду выдавала только волнующаяся грудь. Не смотря на внешнее спокойствие все внутри дрожало, когда Марисса выходила из комнаты. Ноги совсем не слушались. Сделав над собой невероятное усилие, девушка взяла себя в руки и направилась к лестнице. Возле двери, что вела на площадку, Марисса остановилась. Джин сжала ее холодную ладонь, стараясь хоть как-то поддержать подругу. Встретив взгляд таких родных глаз, Марисса окончательно пришла в себя и уверенно шагнула в полосу света. Послышались сначала аплодисменты, а затем заиграл тот марш, которого с нетерпением ждет каждая девушка. Дочери Итана Харпера он показался похоронным, но необходимо было сохранить лицо, поскольку начали щелкать вспышки камер журналистов. Пресса сегодня была здесь официально. Свадьба дочери одного из самых богатых людей Вермонта — это знаменательное событие. Спускаясь по лестнице, Марисса мысленно прокляла все, что заставило ее сделать этот выбор. Когда она дошла почти до середины полукруглой лестницы, у ее основания показался отец. Он должен был вести ее под венец, как и полагалось в таких случаях.
Марисса снова остановилась, отчетливо осознавая, что просто не выдержит этого. Собственными руками он был готов отдать ее совсем чужому незнакомому человеку. От этого было особенно больно. Так больно, что сердцу в груди стало тесно, теперь оно билось где-то в горле, отдаваясь гулким эхом в ушах.
— Марисса, — раздался голос Джин за спиной. — Не делай этого, ты потом не простишь себе… — и дочь Харпера понимала, что подруга говорит ей не о том, о чем думала она сама в этот миг. Джин взывала к ее здравому смыслу, просила не делать ошибок именно сейчас. Если она отступит, то будет огромный скандал. Имя Кларков покроется позором, а «Харпер Корпорейшен» рухнет, как карточный домик.
Прошло несколько минут прежде, чем Марисса смогла заставить себя продолжить свой путь. Путь в никуда. Бросив на отца холодный взгляд, она просто прошла мимо, вызвав вздох недоумения в толпе гостей. Такого никто не ожидал. Когда она спустилась в гостиную, украшенную в сине-золотистых тонах, с другой стороны, в нескольких шагах ее ждал Рей. Вообще-то он должен был быть на улице, под аркой из цветов. Вероятно, Кларк-младший просчитал все возможные конфузы, потому находился именно здесь и именно сейчас. Предложив ей руку, он повел свою невесту к входной двери, не забывая при этом лучезарно улыбаться.
— Хотя бы сделай вид, что ты счастлива, — прошипел он, когда они выходили из особняка.
Марисса просто промолчала, никак не отреагировав на эту реплику. Ей было абсолютно все равно, что подумают те, кто видит ее. Больше беспокоило полное онемение в руках и ногах. Казалось, еще минута и она просто рухнет на плитку, который был выложен двор. Состояние близкое к обмороку овладело дочерью Итана Харпера, когда они остановились перед… священником.
— Венчание? — прошептала она, вцепившись в рукав жениха. — Я думала, будет просто выездная регистрация.
— Так решали наши родители, — так же тихо ответил Рей. — Во избежание нелепых случайностей.
Марисса плохо помнила слова святого отца, который бубнил что-то про горе и радость, болезнь и здравие. Ей хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, кануть в Лету. Она бы согласилась сейчас на все, чтобы не предложили. Внезапно Марисса отчетливо осознала, как ее судьба дает трещину, ломаясь. Жизнь делилась на «до» и «после», прямо сейчас. Она оглянулась назад, ловя взгляды знакомых и не очень людей, тяжелый взгляд отца, беспокойный — Джин. Все эти люди были «до». Что будет там — «после»?