– Но я же согласился! – Теперь в этом голосе был настоящий испуг.
– Тогда жди указаний. И думай, думай, мальчик, не стоит ли умерить свои амбиции.
Она вышла из дворца в сад, как из затхлой комнаты на чистое морское побережье, наполненное ароматным ветром и свежестью от края до края. Вздохнула с облегчением, оглянулась, даже потянулась слегка. Следовало отдать должное садовнику Солема – здесь было очень красиво. Лимонник и плетистые розы обнимали фундамент дворца и нижний его этаж, а дальше глицинии с небесно-синими соцветиями возносились арками высоко над головой на опорах и подставках и образовывали закоулки той части сада, которую можно было назвать лабиринтом. Довольно уютно, кстати. В закутках были расставлены скамейки, ловко спрятаны беседки с диванами и столиком, там можно было пообедать или попить чаю. И в этих беседках имелось два местечка, где пожелай только – и уютно устроишься в зелени, незаметно для посторонних глаз, а видеть при этом можно и ворота, и двери дворца. Никто не пройдёт незамеченным.
Это устройство сада в своё время так понравилось Рудене, что она велела всё устроить точно так же и в её собственном городском дворце, а потом и в семейных владениях. И там садовники развернулись с размахом, с выдумкой, постарались от души и напридумывали множество такого, чего здесь было бы невозможно устроить, потому что не хватало места. Но солемский сад всё равно казался Рудене самым красивым из всех возможных, самым милым, самым уютным и душевным.
Она давно подумывала переманить здешнего садовника к себе, но пока руки не доходили.
Рудена присела на скамью в одном из закутков. Одно из пышных соцветий глицинии качалась почти у самого лица, можно было рассмотреть все эти мелкие цветочки с тремя лепестками – один побольше, два, свёрнутые, поменьше. Хотелось дотянуться и сорвать. Но зачем…
– Ваша светлость, он ведь ненадёжный человек, – тихо сказала Лалла.
– Конечно, ненадёжный.
– Но вы всё равно попробуете опереться на него?
– Не опереться. Есть одно дело, в котором он будет полезен, и притом не жалко потерять. Но для начала следует действительно вывести его из моего круга ответственности. Если мальчишка займётся политикой – а мне нужно, чтоб он ею занялся – он рано или поздно в силу своей дурости утонет в этом море. И мне нужно, чтоб он не смог заодно бросить тень и на меня.
– Но как вы это сделаете?
– Думаю, придётся использовать единственную его сильную сторону – способности к чародейству. Отправлю его к Высокому магистру. Если удастся ввести мальчишку в Совет, его выходки уже не будут касаться моего герцогства. Проблемы будут только у Университета. Но и Университет вряд ли пострадает. Все же всё понимают…
– Он будет играть против вас. Он вас предаст.
– Посмотрим, – отмахнулась Рудена и поднялась со скамейки. – Идём. Достопочтенная Есения, конечно, подождёт, но не будем заставлять ждать её кухарку. Вот уж кто знает своё дело. Её блюда достойны чужой пунктуальности.
Когда герцогиня ехала сквозь город обратно, она уже видела и слышала не только собственные мысли. Главные улицы столицы и раньше восхищали её, каждая по-разному, а сейчас водитель вдруг решил повезти её немного другим маршрутом, непривычным. Она удивилась и шевельнулась спросить у охраны, что происходит, но потом заметила, как они спокойны, и расслабилась тоже. Причин может быть множество – заторы на дорогах, последствия аварий, строительная техника в центре города или же просто желание сбить с толку возможных злоумышленников. Выбирать всегда один и тот же маршрут – буквально провоцировать мерзавцев на нападение. Понятно, что новый вариант тщательно проверили, иначе бы не повезли по нему герцогиню. В крайнем случае предложили бы ей воспользоваться ветропланером.
Город вообще был перенасыщен охраной и системами безопасности. Оно и понятно, на улицах появлялись не только автомобили высшей знати – сам государь время от времени куда-то ездил. Иногда (не чаще раза в год, но всё же) он даже посещал какие-то торговые ряды, рассматривал товары и общался с торговцами, а сам поглядывал по сторонам – не зацепит ли взгляд какую-нибудь симпатичную девушку. Придворные дамы давно уже ему надоели, хотя их он тоже время от времени дарил вниманием. Конечно, как и жён.
Достопочтенная Есения не была его женой – лишь одной из любовниц, которую он придержал при себе, потому что ей повезло забеременеть. Она родила дочь, одну из шестнадцати внебрачных принцесс в императорской семье – внебрачных, однако признанных. По закону их права были ограничены только в вопросах наследования престола, в остальном всё было как с законнорожденными дочерьми. Но, откровенно говоря, у восьми законных принцесс шансов взойти на трон было так же мало, как и у внебрачных. И неважно, что нынешний император сына не имел – мужских претендентов на престол хватало. Их во все времена хватает с избытком. Правда, это означает смену династии и неизбежную гражданскую войну, но кого волнуют подобные мелочи.
Если сына у государя не будет, война случится обязательно. И не превратит ли она огромную империю в россыпь мелких королевств, часть которых с удовольствием проглотят и переварят соседние державы – никому пока не известно. Можно лишь предполагать.
Рудена иногда задумывалась об этом и понимала, что такого исхода она совсем не хочет. Если бы у неё была дочь, может быть, она могла бы пожелать ей в супруги одного из крепких претендентов на престол… Хотя нет, пожалуй. Жажда власти – это закономерно, но больше, чем положения старшей супруги императора, Рудена пожелала бы своей несуществующей дочери мирной спокойной жизни, а это проблематично, когда в государстве громыхает гражданская война. Поэтому герцогиня от всей души желала удачи какой-нибудь из жён правителя (пусть даже это будет не она) и самому правителю, который, понятное дело, очень желал обзавестись сыном.
А вот Есения мечтала об обратном. Она ревниво следила за каждой из жён и любовниц императора и сближалась только с теми, которые детей не имели, в наивной уверенности, что их будет проще использовать. Им ведь терять нечего, так почему бы не поинтриговать вместе! Рудена старалась держать её поближе, чтоб знать, что нового та затевает, потому что хотя особо умной Есения не была, но отличалась большим вкусом к интригам и хитростью. Тоже своего рода талант, который не способствовал развитию ума, но делал даже неумную женщину потенциально опасным противником.
В своей гостиной Есения встретила Рудену с таким радушием, что гостье сразу стало понятно – ей сейчас предложат игру. Причём серьёзную. В этом она не ошиблась. На стол только-только подали первую перемену, и прислуга заканчивала разливать воду и вино, поправлять цветы, проверять приборы. Слуги не особенно-то торопились уходить и готовились погреть уши на беседе госпожи с гостьей. В таких случаях представители знати предпочитали потерпеть, подождать, поговорить пока о погоде и розах в саду. Но Есения терпеть не умела и уже подобралась, как кошка перед прыжком, оживлённо засверкала глазами.
– До тебя ведь уже дошли слухи о её милости Араме Хидиан? Я думаю, это очень и очень важно. Семье следует обратить внимание на щекотливую ситуацию.
– Есения, послушай, я хотела бы обсудить это позже.
– О, девочки будут немы. У них нет выбора, видишь ли.
– Дело не в девочках, – раздражённо, но по видимости любезно улыбнулась Рудена. – Но я хотела бы, чтоб ты обдумала как следует то, что собираешься мне сказать. Есть слова, которые уже нельзя забыть после того, как они произнесены. Её милость Арама – моя кузина.
– Но она ведь в положении. Врачи говорят – возможно, мальчик. И при этом она появляется на людях с мужчинами. Супруга государя обязана вести себя втройне осмотрительно, а не показываться публично со смазливыми юношами. Порадует ли империю наследник сомнительного происхождения?
– Нет, наследник, в законности которого есть сомнения, не порадует никого, – криво улыбнулась Рудена. Её немного успокоило то, что прислуга наконец удалилась. – Но такие обвинения нужно предъявлять осторожно и очень продуманно. Очень и очень продуманно. Арама пользуется любовью и доверием его величества, к пустым наветам она, конечно, готова. Окажется, что это её брат, например, или другой близкий родственник.