И ответ пришёл довольно быстро.
– Скажи ей, чтоб убиралась! – прозвучало из открывшейся двери. – Живо!
Он делал так, если действительно хотел остаться один, и с теми жёнами или приближёнными, которые всё понимали правильно. Раньше Рудена никогда не спорила в такие моменты и сразу уходила. Она знала, что те, кто намёков (да какие намёки, всё сказано прямо!) не понимал, очень быстро пропадал со двора.
Но сейчас вопрос стоял ребром.
– Я знаю, как решить самую важную проблему династии! – выкрикнула она в дверь и усталое лицо слуги, который всем собой и лицом тоже показывал, что сожалеет, но таковы обстоятельства.
Молчание воцарилось на несколько мгновений. Слуга не спешил закрыть дверь, хотя в его подвижных глазах появилась тревога.
Потом скрипнуло кресло. Император подошёл к двери и прошёлся по Рудене холодным взглядом.
– Какую именно?
– Самую важную, – отважно сказала она, глядя ему прямо в глаза. Это легко, когда нечего терять.
Он помедлил и посторонился.
– Проходи….
Это была не самая просторная зала, какую можно себе вообразить, хоть и не тесная. Здесь была широкая тахта, застеленная багряным постельным бельём, но государь редко приглашал своих женщин сюда. Чаще отдыхал один. Здесь был стол и удобное кресло, много бумаг на столе, стеллаж с книгами и секретер, тоже забитый всякими документами. Порядок тут поддерживал личный слуга правителя, но в меру, потому что его величеству должно быть удобно. Многие бумаги он брал не глядя. Это было его личное пространство, его личный мир. Он редко кого-то сюда впускал.
Император показал на креслице у стола, между двумя огромными кадками с цветущими кустами.
– Садись сюда. Говори.
– Я знаю, что в стране сейчас идёт гражданская война и провоцируемые знатью беспорядки. Но всё это легко решится, если у тебя появится наследник.
Его величество сощурился.
– На что ты намекаешь? Прибегла к каким-то бабкиным средствам и теперь надеешься понести сына? Думаешь, я в это поверю?
– Я вообще не себя имею в виду.
– Что тогда?
– Есть одна мысль. Ребёнок – это самое меньшее десять месяцев, пока он будет зачат и родится. Я знаю, что нужно сделать, чтоб в рождение твоего сына поверили ещё до того, как младенец нужного пола появится на свет.
Вот теперь государь заинтересовался – это было видно. Взгляд его стал острым, как укол, всё внимание теперь принадлежало Рудене – именно то, что и было нужно. Она без особой спешки вынула и развернула вырезку из газеты.
– Вот. Вот то, что я хотела показать. У графа Эрмия год назад родился сын от его младшей жены – женщины очень примечательной. Это её четвёртый сын, а дочерей у неё никогда не было. Мальчика назвали Держен, предыдущие сыновья – Ованес, Радовит и Славента.
– Не от графа, – уточнил император.
– Именно так. Не от графа. Первый сын – вообще байстрюк.
– И? Ты же что-то хотела сказать, а не сплетней поделиться.
– Это не сплетня. Это факт. У женщины было три сына, и все вокруг поверили, что у неё могут рождаться только сыновья. Именно потому граф Эрмий взял её к себе и в результате получил наследника.
– Ты намекаешь, что если я…
– Если ты возьмёшь её к себе, и она забеременеет, все, абсолютно все поверят, что она носит мальчика. – Рудена помедлила. – У тебя будет самое меньшее год. Это целая вечность.
Император в задумчивости протянул руку за газетной вырезкой и повертел её перед глазами. Фотография там была довольно невнятная, размытая.
– Сколько лет этой женщине?
– Меньше сорока. Что-то около тридцати пяти. Но не больше сорока, точно.
– Она, возможно, и забеременеть-то уже не сможет.
– Она ведь не так стара. Стоит попробовать.
– Попробовать? – Государь повысил голос. – Она жена графа!
– Сомневаюсь, что его светлости нужно от неё хоть что-то ещё, кроме наследника. Наследник есть. Хочешь, я уговорю его отказаться от младшей жены в твою пользу? Заодно перетяну его на твою сторону, и уверена, это обойдётся дешевле некуда. У Эрмия были серьёзные беспорядки во владениях, ему наверняка и сейчас нужна помощь, и за эту помощь он дочь свою заложит, не то что простолюдинку-жену.
Император слегка прищурился.
– Ты уже заключила с ним какой-то договор?
– Нет, конечно. Я даже не обращалась к нему.
– Тогда откуда такая уверенность?
– О!.. Сведений много. Даже из этой заметки можно понять. Младшая жена графа рожала его долгожданного наследника в деревенской телеге на пути в загородную резиденцию, потому что была вынуждена, переодевшись, бежать из столицы от бунта вообще без свиты и удобств, пешком. Граф не смог обеспечить ей даже минимальную безопасность. Он спасался один, бросил семью, его мать погибла. И сейчас с обстановкой в графстве пока всё непонятно. Разве это не говорит о сложном положении?
– Нет, не говорит. – Он взял вырезку и пробежал текст глазами чуть внимательнее. – Ну, допустим… Мальчик жив?
– Конечно.
– И отец его признал.
– Как он мог его не признать? Ребёнок родился под присмотром, от законной супруги. Все положенные церемонии представления в графстве уже проведены. Граф готовит представление своего наследника ко двору.
– И на каком, по твоему мнению, основании он может отказаться от его матери?
– Причин может быть множество. Например, чтоб спасти династию.
– Звучит безумно.
– Почему?
– О, господи! Я понять не могу – зачем всё-таки тебе это нужно?
Она криво улыбалась – удержаться было невозможно.
– Как же ты допёк меня этим вопросом! Скажи на милость, какого ответа ты добиваешься? Я уже тысячи раз тебе отвечала.
– Твой ответ всегда звучит слишком сладко.
– И что я должна сделать, если он правдив? Ну прости, что меня так волнует судьба династии и моё собственное положение, завязанное на тебе! Ну прости! Я ничего другого придумать не могу!
Он вдруг потянулся к ней, приобнял, провёл ладонью по волосам, стягивая вколотые в причёску цветы.
– Ну успокойся, успокойся уже. И присядь наконец. Нет, не в кресло – сюда. Объясни – как ты думаешь договариваться с графом?
Рудена, остывая, опустилась на край постели. Машинально поправила одеяло.
– Я бы для начала побеседовала с ним. Предложила выбрать твою сторону. Он до сих пор не примкнул ни к одному из твоих противников, а значит, скорее всего, выбирает твою сторону, но не решается открыто заявить об этом, потому что окружён оппозицией. Мне думается, ему можно предложить помощь в подавлении бунтов, позвать ко двору, может быть, даже попросить о помощи.
– Я не планировал просить его о помощи, учитывая, что он и себе-то помочь не может.
– Да, понимаю. Если хочешь, я сама с ним свяжусь. Любые любезности с моей стороны будут выглядеть не более, чем вежливость. Обещания одной из своих жён ты в любом случае не обязан принимать в расчёт. А если тебе не нравится идея вести дела через женщину, то можно отправить к графу твоего младшего секретаря. Мне кажется, он отлично сможет донести до него любую нужную мысль.
– У тебя есть резервы, чтоб поддержать графа?
– Ум-м… Что-нибудь найду. – Рудена сделала вид, что озадачилась. – Я на днях общалась со своим воен-премьером, он заверил, что наличные силы в боевой готовности, техника на… на позициях. Полагаю, это значит, что… – И она вопросительно взглянула на мужа.
– Да. Это значит, что армия в порядке, – усмехнулся он. – Ладно. Но вот ещё что. Если у этой волшебной женщины, которая рождает только сыновей, родится от меня девочка, не разрушит ли это мою репутацию окончательно? Мол, даже такой даме я не смог сотворить сына.