– Если мать Кэсси мертва, то что с ней будет? Кто о ней позаботится?
– Если анализы будут нормальными, ее отправят в специальный лагерь для сирот, – ответил Эверсон, не замедляя шага. – Это на другом конце острова.
– Она сказала, что мать загрызла ее отца… Но как? – спросила я из за его спины.
– Потом объясню.
Но тут из темноты раздался очередной захлебывающийся визг, я поравнялась с Эверсоном и пошла рядом.
– Что с этими людьми происходит?
Эверсон вздохнул, понимая, что я не отстану, но шаг не замедлил.
– Тебе известно, что «Ferae» – это вирус-загрузчик?
– Я даже не знаю, что это означает.
– Это означает, что он несет в себе чуждую ДНК. Точнее, ДНК животного. То же самое делают и некоторые другие вирусы – скажем, вирус свиного или птичьего гриппа. Разница между ними в том, что «Ferae» загружает эту ДНК в систему зараженного человека – так называемая вирусная трансдукция. Когда это происходит, генетический код зараженного испорчен.
– И человек мутирует… Но как? – Визг на другой стороне реки затих. Я похолодела и резко остановилась. – Они превращаются в зверей.
– Не полностью. – Эверсон мрачно смотрел на меня. – Частично они остаются людьми.
Глава 7
Когда я вошла в слабо освещенный лазарет, воспоминания о матери нахлынули с такой силой, что я едва удержалась на ногах. Изначально здание не предназначалось под госпиталь – вдоль коридора тянулись двери с матовыми стеклянными панелями, придавая ему вид офиса. Но запах антисептика явственно давал понять, куда мы попали. Запах напомнил мне то отчаяние, которое я испытала в день, когда мать в последний раз положили в больницу. Я знала, что это последний раз и что домой она уже не вернется.
Эверсон шагал по гулкому коридору, я шла следом, стараясь прикрывать лицо, пока мы не вошли в один из темных кабинетов. Потом он включил свет, я глянула на него и невольно испытала удивление. При свете его правильные черты и прямая осанка показались мне элегантными. До этого я думала, что у него темные глаза, но сейчас обнаружила, что на самом деле они светло-серые. Я также увидела, что ни форменная одежда, ни военная стрижка не могут скрыть того, что он еще совсем молод. Он по-прежнему на голову возвышался надо мной, но уже не производил такого устрашающего впечатления. Может, потому, что в данный момент он не пытался меня напугать.
Наконец я отвела взгляд и вытерла влажные ладони о штаны. В кабинете царил полный беспорядок. Пол усеивали пустые обертки из-под еды и голубые трубки ингаляторов. Дверцы шкафов были распахнуты, а мини-холодильник опасно кренился, установленный на пустые контейнеры. Может, агенты биозащиты обыскали офис доктора Круза, подозревая его в связи с моим отцом?
– Он, наверное, в лаборатории, – сказал Эверсон, вытягивая пару резиновых перчаток из коробки. Состояние, в котором находилась комната, его нисколько не смутило, из чего я сделала вывод – это было нормальным состоянием кабинета.
– А кто твой дед по профессии?
– Вирусолог. – Эверсон сунул перчатки в карман. – Когда-то давно он работал на ЦКЗ.
– А что это за ЦКЗ? – Я подняла с пола голубую трубку-ингалятор.
– Центр контроля заболеваний. Это была правительственная организация, которую расформировали еще до прихода эпидемии чумы.
– А чем они занимались?
– Предотвращением таких эпидемий. – В голосе его прозвучала ядовитая ирония.
Я только фыркнула. Похоже, все исторические уроки первой половины этого века заканчивались издевательским пам-парарарам-пам-пам. Я поднесла ингалятор к уху и встряхнула, но он явно был пуст. Ингалятор был из-под снотворного спрея «Сон», его прописывали моему отцу после операции по удалению грыжи. Он выбросил спрей после первой же ночи – «Сон» напрочь вырубил его на целых двенадцать часов.
Эверсон увидел голубую трубку и чуть сдвинул темные брови.
– У моего деда проблемы со сном.
Еще бы – в мусорном ведре валялось столько трубок из-под спрея, что хватило бы на целое стадо взбесившихся слонов.
Эверсон подошел к столу доктора и взял лежавший там ингалятор.
– Дед на ногах с самого рассвета, так что, наверное, до смерти хочет спать. – Он убрал синюю трубку в карман и посмотрел прямо на меня. – Если он примет дозу прежде, чем вы с ним поговорите, то с таким же успехом ты сможешь задавать вопросы об отце стенке. Так что я скажу ему, что ты здесь, а потом пойду займусь теми людьми у ворот.
Он направился к двери, по пути прихватив с полки какую-то белую коробку. У самой двери он притормозил:
– Ничего здесь не трогай.