Такое бывало сплошь и рядом. Тоже, кстати, тема для отдельных размышлений, потому что это ведь были не единичные случаи…
В такую же психологическую ловушку попал и я. Кто же мог подумать, что Хельга окажется убийцей и монстром? Уж только не я.
А Юля и вправду сделала все, что только смогла в той ситуации. Она точно знала, кто такая Хельга, и точно знала, что она задумала в отношении меня. Но не менее точно Юля знала, что ей никто не поверит. В первую очередь я сам. Поэтому она пыталась просто как-то дать мне понять, чтобы я был поосторожнее. Это меня и спасло.
«Как интересно получается, — подумал я. — Я все делал для того, чтобы спасти Юлины глаза, чтобы отомстить за нее, вылечить, а на деле вышло, что это она спасла мою жизнь».
— Мы поймали ее, — сказал я, и почувствовал, как пальцы Юли сжали мою руку.
— Она теперь в надежном месте, — добавил я.
— Геннадий поехал туда? — спросила вдруг Людмила тревожно.
— Да, он еще должен сделать там кое-что, — ответил я лаконично, не желая вдаваться в подробности.
— Он скоро вернется? — настаивала Людмила.
Никогда бы прежде не стала она так беспокоиться о своем муже… Что-то разительно изменилось вокруг меня.
— Ему ничего не угрожает, — успокаивающе сказал я. — Он хочет кое-что узнать, так что все теперь будет хорошо. Кстати, мне пора.
Я встал, и Юлина рука бессильно упала обратно к ней на колени.
— Скоро я вернусь, и мы будем всегда вместе, — добавил я, заглядывая Юле в лицо так, словно она могла что-то прочитать в моих глазах.
Может быть, она и поняла что-то такое, потому что улыбка чуть тронула ее губы и она прошептала:
— Ну да… Ну да…
— Жди меня, все будет хорошо, — сказал я Юле и вышел.
Людмила выплыла в прихожую следом за мной.
— Надо полагать, что теперь ты будешь поумнее, — мрачно сказала она. — Не будешь связываться со всякими гадинами, — она повела плечами, как будто поежилась.
— Не буду, — заверил я ее. — Более того, может быть, нам удастся сделать так, что Юля снова сможет видеть.
— Я знаю об этой идее, — отозвалась Людмила. — Мне сказал об этом Геннадий. Только упаси вас обоих Бог сказать об этом самой Юле. Нельзя давать такую надежду до тех пор, пока нет полной уверенности.
— Конечно, я не скажу, — ответил я и потом добавил: — И, когда у нас все получится, мы с Юлей поженимся. Если, конечно, ты не будешь против.
— Я не буду против, — ответила Людмила спокойно. — С чего ты решил, что я была бы против?
Она пожала плечами…
— Ну, я просто подумал, — ответил я неохотно. — Учитывая разные обстоятельства…
— Какие глупости, — произнесла недовольно Людмила.
Она даже, казалось, была огорчена тем, что я напомнил ей о прошлом.
— Ты хотел сказать, что мы с тобой когда-то были близки и поэтому… Ерунда все это. Вот уж о чем я действительно стараюсь не думать, так это об этом. И вообще, меня все это перестает интересовать.
— В каком смысле? — не понял я.
— В прямом, — сказала Людмила.
Она стояла передо мной, и руки ее вяло теребили свисающие концы теплой шали.
— Если у вас все получится и Юля снова станет видеть, я просто-напросто смогу уйти.
— Как уйти? — с недоумением спросил я. — Куда уйти?
— Я уже все обдумала, — ответила женщина. — Я уйду в монастырь. Просто я не могу себе этого позволить до тех пор, пока Юля нуждается в моей помощи и поддержке. Это был бы грех — уйти в монастырь и оставить ее здесь беспомощную. Батюшка мне так и сказал: нельзя проявлять эгоизм и думать только о себе. А теперь, если все получится хорошо, то я уже решила все и непременно уйду в обитель. Ты удивлен?
Она смотрела на меня спокойно, и я не узнавал свою старую любовницу и предполагаемую тещу…
Был ли я удивлен? Не знаю… Наверное, я утратил способность удивляться. Мы попрощались с Людмилой, и я поехал обратно, на квартиру к Хельге, где все это время происходило невообразимое…
Людмила собирается уйти в монастырь… Я рассмотрел это событие с двух сторон. Для меня и для Юли это было бы, наверное, как раз неплохо. Если мы поженимся и будем жить вместе, то зачем нам присутствие Людмилы — бывшей возлюбленной молодого мужа? И матери юной жены? Это бы только смущало всех нас и было, так сказать, привходящим обстоятельством.
С этой точки зрения исчезновение Людмилы, ее уход был бы благом и разрешением многих проблем. Было бы легче мне, Юле и Людмиле самой…
Интересно, а кто вообще уходит в монастырь? Однажды мы говорили об этом с моим знакомым. Он — церковный художник и часто выполняет заказы по росписи храмов в монастырях. Так вот, он сказал, что по его наблюдениям, уходящие в монастырь представляют собой два типа людей.