Скелет думал о том, что ночь пребывания вдвоем с этой тварью будет нелегкой. Он твердо знал, что не сломается и не пойдет ни на что. Просто предвидел моральные трудности, вот и все.
Спустя некоторое время Хельга вдруг произнесла:
— Мне нужно в туалет.
Скелет обернулся к ней. Да, этого он как-то не предвидел. С мужчинами-пленниками ему не раз приходилось иметь дело. Там все было проще и понятнее…
— Мне нужно в туалет, — повторила Хельга и выразительно посмотрела на Скелета.
Прошло несколько секунд, за которые сыщик так и не придумал, что же ему делать.
— Может быть, ты все-таки развяжешь меня на минуту? — сказала женщина, чуть усмехнувшись. — Ты ведь не хочешь, чтобы я описалась прямо так, сидя на стуле?
Перед Скелетом сидела красивая женщина. Что ни говори, а внешность у нее дай Бог… Он подумал об этом и отогнал от себя эту мысль.
— Или ты проведешь меня в туалет связанной и сам мне поможешь? — почти издевательски спросила Хельга.
Будь пленник мужчиной, Скелет именно так бы и поступил. Наплевать, что неприятно, ему приходилось уже так делать не раз, и он относился к этому всегда спокойно — это была часть работы. Но тут…
Сыщик продолжал молчать.
— Ну? — поторопила его женщина.
В глазах ее была усмешка и презрение к нему.
— Ты так боишься меня, что готов унизить дополнительно? — сказала она. — Ты хочешь сам усадить меня и снять с меня трусы? А может быть, ты просто хочешь посмотреть, как я писаю? Да? Признайся, ты ведь хочешь посмотреть?
От этих слов пленницы Скелета передернуло. Она думает, что он извращенец и хочет воспользоваться своим положением, чтобы подглядывать за ней… Какая гадость. У него и в мыслях такого не было.
А еще она уверена, что он боится ее, и готова унизить таким образом. Отвратительно.
Эх, если бы она не была такой красивой…
— Ладно, — сказал Скелет. — Я развяжу тебя на минутку. Только туда и обратно. И ты не будешь закрывать дверь.
Он произнес это с отвращением к себе. Это было совершенно непрофессионально, но он ничего не мог с собой поделать. Отвести ее в туалет за руку и помогать ей там — это было бы слишком не по-мужски… Что она подумает о нем?
И что он подумает о себе сам? Мужчины, настоящие мужчины так не поступают. Мама в детстве всегда говорила ему, что настоящий мужчина всегда благороден и никогда не унижает женщину. Он сильный и смелый. Он ведет себя достойно и ничего не боится. Вот что такое настоящий мужчина!
Он подошел к стулу и отвязал женщину.
«Она всего лишь женщина, — думал он при этом. — Даже развязанная, она все равно ничего не может мне сделать. Я — сильный и я вооружен. Со мной здоровенные мужики не могут справиться, а куда уж ей… Потом я ее опять свяжу».
— Спасибо, — сказала Хельга, растирая затекшие руки, освобожденные от веревки. — Это очень любезно с твоей стороны.
Она посмотрела на Скелета с благодарностью. Или ему так показалось… Во всяком случае, он хотел прочесть благодарность в глазах этой красивой женщины и прочел…
— Поспеши, — отрезал он, гордый собой. — Иди в туалет, а потом я свяжу тебя вновь. И ты еще расскажешь мне, где хранятся твои деньги.
Хельга медленно встала и сделала несколько неуверенных шагов по направлению к коридору. Она пошатнулась и схватилась за спинку стула.
— Голова кружится, — пояснила она, обернувшись к Скелету.
— Иди медленно, а я — следом за тобой. Дверь не закрывай. И знай — если что, я могу с тобой справиться.
— О, я знаю, — ответила Хельга и двинулась к туалету.
Скелет шел за ней и наблюдал за ее неуверенными движениями.
В туалете, включив свет, Хельга обернулась:
— Ты ведь не будешь подсматривать? — сказала она, и Скелету почудилась робость и просительная интонация в ее голосе. А это ведь именно то, что должно смягчать сердце настоящего мужчины…
Кроме того, Скелет боялся, что Хельга вновь заподозрит его в постыдном желании подглядывать за ней. А такое подозрение унижало его самого, и он не мог допустить этого.
— Я встану вот тут, — сказал он, отворачиваясь и загораживая спиной выход из туалета. — Когда ты будешь готова, скажешь.
С чувством осознания собственного благородства и чести, Скелет застыл в проеме двери.
Теперь Хельга достигла всего, чего хотела. Больше ей ничего было не нужно. Еще в детстве у нее была привычка заниматься маникюром, сидя в туалете. Чтобы зря время не пропадало.
В нише за туалетным бачком она всегда держала маленькие маникюрные ножницы…
Скелет услышал шорох спускаемой одежды, потом журчание. Он стоял неподвижно. Его смущала та роль, которую он выполнял. Утешало только то, что у него нет другого выхода. И все же он гордился тем, что повел себя достойно. Мама была бы довольна…