— Но мы же можем сказать все про него в милиции, — предположил я. И его арестуют. Пусть вместе с нами.
— Да, — согласился Геннадий. — Может, и арестуют. Может быть, потом мы даже докажем его виновность и его надолго упекут. Лет на пятнадцать… Но разве этого нам с вами нужно? Разве этого мы добиваемся?
Конечно, не этого. Нам нужно было не осуждение Левы судом и не тюрьма для него, а совсем другое. Нужны были его деньги для лечения Юли.
— Отдать Леву в руки милиции нам с вами нет никакого резона, — продолжал Геннадий.
— Так что же делать? — сказал я, ощущая внезапно пустоту внутри себя.
Ведь еще час назад все было так хорошо и было столько надежд… А теперь — телефон молчит, со Скелетом что-то случилось…
— Делать нам не остается ничего иного, как самим хватать этого Леву, — ответил Геннадий Андреевич. — Вы ведь знаете его в лицо? Я так и подумал, вот и заехал за вами. Сейчас едем в аэропорт. Нельзя допустить, чтобы он позвонил по телефону в квартиру Хельги. Бог знает, что он предпримет после того, как обнаружит, что телефон молчит.
— Мы будем хватать его вдвоем? — спросил я. — Прямо в аэропорту? Как вы себе это представляете?
— Никак не представляю, — ответил Геннадий. — Но я представляю себе, что другого выхода у нас нет. Это — моя дочь, и она нуждается в том, чтобы я сделал все, что нужно.
Он повернул ко мне лицо и добавил:
— Если вы не хотите в этом участвовать, вы можете выйти из машины и вернуться домой.
— И вы поедете один? — глупо спросил я.
— И тогда я поеду один, — подтвердил с непреклонной решимостью Геннадий и притормозил машину.
Есть моменты в жизни человека, когда он сам определяет свою судьбу. Не так уж их много, чаще всего мы бываем просто марионетками в руках судьбы. Но бывает и такое, что только от твоего «да» или «нет» зависит твоя жизнь, все ее дальнейшее течение…
Когда я понял, что мы тем или иным образом лишились Скелета, я впал в отчаяние. Скелет, его присутствие придавали мне уверенность в успехе. Он был надежен и профессионален. Сейчас стало ясно, что что-то с ним случилось и рассчитывать на него мы не можем.
А мы с Геннадием — разве мы годимся для таких дел? Мы же ничего не умеем. Как мы станем хватать Леву в аэропорту? Это же дикость и очень опасно. Там толпа народу, много милиции…
Больше всего мне, конечно, хотелось сказать «нет». Выйти из машины и поехать домой. И не делать того, о чем я был уверен, что это плохо закончится.
Но кроме моментов, когда ты должен сам принимать окончательное решение, существует и еще один род моментов. Это когда ты просто никак не можешь сказать «нет». Тебе может очень не хочется, ты можешь бояться и сомневаться… Но в некоторых случаях ты не можешь отказаться.
Это как со слепым на улице… Вы будете опаздывать на заседание Совета Министров и бежать сломя голову. Но если в этот момент к вам обратится слепой старик или слепая старуха и попросит перевести через улицу, вы же все равно не сможете отказаться… Это тот случай, когда ни один нормальный человек не может сказать «нет»…
— Поехали в аэропорт, — сказал я мрачно, засовывая руки в карманы плаща.
Геннадий нажал на газ, и мы вскоре вынырнули на Московский проспект возле станции метро «Электросила».
— А куда мы его повезем? — сказал я. — Ведь не на квартиру Хельги… Там теперь опасно.
— Туда мы больше вообще не должны показываться, — быстро ответил Геннадий. — Если Скелет остался жив, он сам даст нам знать.
— А он не мог просто сбежать? — предположил я. — Он ведь все сделал уже… А теперь взял деньги Хельги и сбежал. А ее убил, например. Или они сбежали вместе.
— Не исключено, — ответил Геннадий. — Но маловероятно. Мы же с вами знаем Скелета. Он вряд ли станет так поступать.
— Ну, — пожал я плечами. — Мне казалось, что я знал Хельгу…
— Это — отдельная тема, — передернулся Геннадий. — Даже не знаю, как я смогу перенести, когда вы опять ляжете в постель к моей дочери после того, как спали с этой тварью… Вы сами-то можете спокойно об этом думать?
— Ладно, не будем об этом, — ответил я. — Это — мое дело, думать или не думать. И, кроме того, Юля ведь не ваша дочь.