- А затяжная война губительна для экономики… - буркнул Латирдан.
- Да, ваше величество, вы совершенно правы - армия, не перекладывающая бремя своих расходов на плечи врага, рано или поздно проигрывает…
- Конфискация имущества сторонников Варлана идет полным ходом… - заметил Неддар. - И расходы на двор я приказал сократить. Однако со средствами у нас все равно пока не очень…
- Я знаю, сир. Поэтому и говорю, что мы должны делать вид, что о их союзе - ни ухом, ни рылом…
- Хорошо, сделали вид… Что дальше?
- Дальше хорошо бы вбить клин в отношения Алата и Белогорья, создать в каждом из этих королевств внутренние проблемы и, по возможности, найти им внешних врагов…
Латирдан задумчиво побарабанил пальцами по столешнице:
- Звучит красиво. А как это будет выглядеть в действительности?
Рендалл ушел в себя и минуты две молчал. А потом ехидно усмехнулся:
- В принципе, уже сейчас можно столкнуть между собой Белогорье и Омман…
- Каким образом?
- Дней десять тому назад сваты Ладвира Диренталя просили у Седрика Белоголового руки его дочери…
- Набожный решил женить Бальдра?
- Да, сир! Так вот, Седрик заявил, что не представляет свою дочь замужем за Диренталем-младшим… Бальдр - вспыльчив. Даже очень. Поэтому он может последовать примеру принца Гарката и начать готовить поход на южного соседа. Естественно, в тайне от отца…
Неддар вспомнил монолог баронессы Этерию и улыбнулся:
- Ну да! Это же жуткое оскорбление, которое может быть смыто только кровью обидчика!
- Можно сказать и так… Седрик, получив такую информацию, задергается. И на всякий случай переместит часть армии к северной границе…
- А ополчение собирать не будет - решит, что рано. Поэтому, скорее всего, оголит границу с Алатом…
- Именно! - кивнул граф. - Это вызовет недовольство Оммана и, скорее всего, вынудит Набожного объявить мобилизацию. Что послужит лишним доказательством нашей дезинформации для Белоголового. Кстати, если в этот момент мы вынудим ал'Арради двинуть на восток хотя бы одну тысячу солдат, то…
- …то Белоголовый засомневается еще и в союзнике… - хохотнул монарх.
- Конечно, для того, чтобы столкнуть их друг с другом, этого будет недостаточно, но я постараюсь найти два пограничных лена, отношения между которыми далеки от дружеских. И попробую спровоцировать их на конфликт посерьезнее…
- Чтобы они были вынуждены попросить помощи у своих сюзеренов?
- Да, сир…
Неддар подумал и поморщился:
- Знаете, граф, а ведь политика - ужасно грязная вещь! Те, кто участвуют в этой большой игре, манипулируют и союзниками, и врагами. Союзники и враги, в свою очередь, манипулируют ими. В результате для тех, кто видит истинные первопричины событий, внешне красивый и чистый Горгот становится похожим на одно большое зловонное болото…
- Знаю… - вздохнул Рендалл. - Однако иногда такое вот манипулирование позволяет сберечь не одну тысячу жизней…
- Позволяет. Но мне очень не нравится осознавать, что в мире этой самой политики данное слово или заключенный союз не дороже гнутого копья…
- Я тоже не в восторге, сир. Однако вынужден копаться в этой грязи, ведь в противном случае эта грязь зальет весь Вейнар…
- Ладно, покопаемся вместе… - угрюмо вздохнул король. Потом подумал и добавил: - Это - проблемы внешние. И только для одной пары королевств. А что насчет внутренних?
- Пока не придумал, сир…
- Тогда… переложи все свои обязанности на кого-нибудь еще и занимайся только этим…
Глава 32. Баронесса Мэйнария д'Атерн.
Десятый день третьей десятины третьего лиственя.
- Вот и все, ваша милость… - закрепив последнюю прядь, буркнул мэтр Мишо. Потом отошел на пару шагов и уставился на дело своих рук: - Хоть сейчас - да на королевский бал…
Мне было не до балов, пусть даже и королевских. Однако обижать одного из самых известных куаферов Аверона, потратившего на меня аж два часа своего времени, мне не хотелось. Поэтому я посмотрела в зеркало и заставила себя улыбнуться: - Спасибо, мэтр! У вас воистину золотые руки!
- Ну, что есть - то есть… - самодовольно осклабился Мишо. - Хотя… такую роскошную гриву, как у вас, можно вообще не укладывать…
Я скептически оглядела свои волосы и вздохнула:
- Вы мне льстите! Что в ней роскошного?
Куафер изогнул одну бровь дугой и удивленно уставился на меня:
- Да все: волосы у вас густые, длинные, послушные…
- А что, бывают редкие, короткие и непослушные?
Куафер посмотрел на меня, как на юродивую и… расхохотался:
- Добрая четверть моих клиентов вынуждена носить парики, так как изобразить что-либо нормальное, используя то, что им дал Вседержитель, не могу даже я…
Я представила себе леди Этель Геррен, прижимающую к лысой голове завитый парик, и недоверчиво уточнила:
- Неужели среди них есть и женщины?
- Представьте себе!
- Какой ужас!!!
- Вот именно, ваша милость! Поэтому, работая с такими волосами, как ваши, я получаю истинное удовольствие. И не столько создаю прическу, сколько оттеняю их естественную красоту…
Взгляд мэтра Мишо был чист и светел, как вода в горном ручье, а голос дышал искренностью и восхищением. Однако сама фраза в точности следовала канонам изящной словесности, описанным в свитке 'Рассуждения о красноречии…' графа Бертрана Виттиара, который меня заставляли штудировать лиственей с пяти. Поэтому, дав ему выговориться, я встала, подошла к столу и вытряхнула из лежащего на нем кошеля две золотые монеты:
- Большое спасибо! Надеюсь, я воспользуюсь вашими услугами еще не раз и не два.
Куафер понял намек, взял деньги, довольно резво сложил в подобие арнотта свои инструменты, изобразил куртуазнейший поклон и, пятясь, вышел из комнаты.
Хлопнула дверь в коридор, скрипнул табурет, потом половицы, и за моей спиной раздалось тихое покашливание:
- Ваша милость, экипаж уже подъехал…
Я развернулась к Крому и… покраснела до корней волос: он смотрел на меня так, как будто видел в первый раз!
- Да-а-а…
'Хм… С красноречием у него не очень…' - опустив взгляд, подумала я. И, вспомнив, как он на меня смотрел, мысленно добавила: - 'Зато не кривит душой…'
- Спасибо…
- Можно спускаться… И… не забудьте кошель!
Я подхватила с кровати накидку, еще раз посмотрелась в зеркало и тихонечко спросила:
- Может, все-таки поедешь со мной?
Меченый криво усмехнулся и отрицательно помотал головой:
- А смысл? Во дворец меня все равно не впустят…
Я закусила губу: он был прав! Но рядом с ним мне было бы спокойнее…
- Жаль… - вздохнула я, подхватила со стола кошель и решительно шагнула к двери…
… Экипаж, запряженный парой лошадей, выглядел весьма неплохо: кузов из полированного дуба оказался подвешен на ремнях, резные двери - застеклены и изнутри прикрыты занавесками, а скамья кучера - защищена от ненастья аккуратным козырьком.
Судя по всему, не пустовали и запятки - рядом с экипажем отирались два здоровенных мужика в одинаковых ливреях, но без гербов.
- Члены гильдии охранников… - вполголоса сказал мне Кром. - Кожа в порядке. Так что, если что - присмотрят. В общем, можете не волноваться…
- Спасибо… - поблагодарила его я и, увидев, что кучер предупредительно открыл дверь, обреченно спустилась с крыльца…
… Всю дорогу до королевского дворца я просидела, как на иголках: каждый щелчок кнута или недовольный крик, доносящиеся снаружи, заставляли меня сжиматься в комок или хвататься за висящий на поясе кинжал. А каждая остановка - закусывать губу, чтобы удержать рвущееся наружу требование везти меня обратно к Крому.
Не успокаивало даже присутствие телохранителей - они были наняты за деньги, а как говорил отец, 'Купить верность нельзя. Ее можно только заслужить…'