Не дождавшись ответа на свой вопрос, баронесса двумя пальцами приподняла прядь волос, лежащую на груди, и скривила губы:
- Ты бы не мог заказать бочку для омовений? А то я сама себе противна…
… Когда из покоев ушел последний водонос, а я закрыл дверь на засов, леди Мэйнария выскользнула из спальни в одной нижней рубашке и опустила пальчик в бочку:
- У-у-у, какая горячая!!!
Я тут же уставился в окно:
- Попросить принести холодной?
- Нет, не надо… Кстати, Кром, ты не мог бы посидеть со мной, пока я буду мыться?
Забыв про приличия, я непонимающе уставился на нее, пытаясь понять, не случилось ли с ней по дороге из дворца что-то еще.
Увидев, как я на нее смотрю, баронесса густо покраснела и возмущенно зашипела:
- Ну, и о чем ты сейчас думаешь?
- О том, что по дороге из дворца вас кто-то испугал…
Леди Мэйнария пристально посмотрела на меня, потом вздохнула и… извинилась:
- Прости, пожалуйста! Я никак не могу привыкнуть к тому, что ты ведешь себя не так, как другие мужчины. Я хотела посоветоваться. А кроме тебя - не с кем. Ну… а мыться я буду долго…
Я кивнул, подошел к своему ложу и почесал затылок: ложиться при дворянке, пусть даже лицом к стене, было верхом неуважения. Садиться, впрочем, тоже. Поэтому я покосился на табурет и… повернулся лицом к стене.
- Лучше садись. Или, если хочешь, ложись… - неожиданно заявила баронесса: - Знаешь, я недавно поняла, что большинство правил поведения - это лишь способ продемонстрировать свое отношение к другому человеку. А если этот человек знает, как ты к нему относишься, нужда в некоторых из них пропадает…
Мысль была здравой. Поэтому я лег на покрывало лицом к стене и подложил руку под голову.
За спиной зашелестела ткань, потом раздался плеск и восторженный выдох:
- О-о-о, как здорово: вода - как парное молоко…
Я вздрогнул: слова леди Мэйнарии опять цепляли за душу и возвращали меня в прошлое…
- О-о-о, как здорово… - замерев по пояс в воде, простонала Ларка. - Вода - как парное молоко…
Я неторопливо стянул рубашку, потом штаны и, ежась, поплелся к озеру…
- Кро-о-ом, а ты не подашь мне мыльный корень? - повернувшись ко мне в пол оборота, попросила сестричка. - А то я забыла…
Я кивнул, метнулся к Ларкиной котомке, вытащил из нее тряпицу с завернутыми в нее корнями и вприпрыжку понесся вниз по склону.
Тем временем сестра зачерпнула ладошками воду и вылила ее себе на грудь. Прозрачные струйки тут же рванулись вниз и, сорвавшись с торчащих в разные стороны сосков, превратились в маленький, но удивительно красивый водопад, чем-то похожий на Радужное Зеркало в верхнем течении Шары…
Сделав еще один шаг вперед, Ларка вдруг тряхнула головой, отчего ее огненно-рыжая грива на мгновение заслонила заходящее светило и запылала ослепительно-ярким огнем.
- Ларка, твои волосы - как пламя лесного пожара! - восхищенно выдохнул я. - Они горят ярче солнца!
- Угу… И конопушки - тоже… - сокрушенно вздохнула она.
- И что? Мне нравится!
Сестричка повернулась ко мне и грустно пожала плечами:
- Тебе - нравится, а всем остальным - нет…
- Тебе кажется! - усмехнулся я. - Если бы им не нравилось, то Граня Комель не стал бы набиваться мне в друзья, а Макрик Черноух не прокрадывался бы по утрам к нашему окну. И не подглядывал бы за тем, как ты одеваешься…
Ларка густо покраснела, зачем-то прикрыла рукой грудь и опустилась в воду по самую шею:
- Он подглядывает? Зачем?!
- Нравишься ты ему… - подражая Браззу-кузнецу, басом сказал я. - Он говорит, что ладная ты шибко. И что другой такой больше нет…
'Другой такой больше нет…' - мрачно повторил я. И тяжело вздохнул.
Видимо, услышав мой вздох, баронесса дернулась, так как часть воды из переполненной бочки выплеснулась на пол:
- Кро-о-ом?
- Да, ваша милость? - угрюмо отозвался я.
- Я побеседовала с графом Грассом. Он сказал, что отца оговорили…
- И?
- Обещал помочь. Правда, не сразу - Вейнар на пороге большой войны, и у его светлости сейчас очень плохо со временем…
- Главное, что обещал: я слышал, что он человек слова…
- Так и есть… - уверенно сказала баронесса, а потом почему-то вздохнула: - Но я хотела поговорить не об этом. Понимаешь, в роду д'Атерн не осталось ни одного мужчины. Значит, согласно вассальному договору, о моем будущем должен будет позаботиться его величество. Или человек, которого он назначит моим опекуном…
- И что?
- Узнав, что граф Грасс жив, я надеялась, что смогу уговорить его величество назначить опекуном его. А он… он даже не поинтересовался, где я остановилась, и есть ли у меня деньги, чтобы заплатить за ночлег и за еду…
… Выговорившись, баронесса выбралась из бочки, кое-как высушила волосы и ушла спать. А я, закрыв глаза, вдруг ощутил, что вот-вот потеряю свою душу во второй раз. И попытался найти успокоение в прошлом.
Вернуться в храм удалось без труда: стоило мне закрыть глаза и пробормотать вбитую в подсознание песню сосредоточения внимания, как перед глазами появилось лицо брата Арла. И статуя Двуликого, возвышающаяся над его головой:
- Ты солгал. Дважды! Первый раз - когда сказал, что пробрался в замок Тьюваров один. Второй - когда описывал, где и как прятался от погони. Спрашивать дальше нет смысла: Бог-Отступник не приемлет лжи ни в каком виде. И не помогает тем, кто приходит к нему с камнем за пазухой…
Я потряс головой, пытаясь отогнать остатки липкого сна, и непонимающе посмотрел на него:
- Не понял? Я - спал!!!
- Ты спал… - согласился жрец. - А я смотрел твое прошлое… Оказалось, что оно не совпадает с тем, что ты мне рассказывал. Поэтому можешь идти, куда хочешь. Где выход - знаешь…
Я зевнул, потер глаза кулаком… и вдруг понял, ЧТО он только что сказал!
Сон слетел сразу:
- Путь у меня один. И он начинается здесь…
Брат Арл бесстрастно пожал плечами:
- Повторяю в последний раз - Двуликий не приемлет лжи. Вообще. Поэтому твой Путь уже закончился. Даже не успев начаться…
Пальцы сжались в кулаки, а по спине потекли капельки холодного пота:
- Мне нужно Посмертие, которое может даровать только Бог-Отступник. Поэтому я никуда не уйду…
Жрец усмехнулся, взял со стула мой налокотник, выдернул из него стальной прут и без особого напряжения завязал его узлом:
- Двуликий дал мне не только умение видеть правду, но и… прозревать будущее тех, кто способен пройти его Путь…
- И что, я - не способен? - холодея от ужаса, спросил я.
Жрец выпрямил прут, вставил его на место, а потом посмотрел на меня. Почему-то с сочувствием:
- Ну почему же? Ты - можешь. Но только в том случае, если сделаешь правильный выбор. Как сейчас, так и в будущем…
- А в будущем-то какой? - вырвалось у меня.
- Весь твой Путь будет дорогой от развилки к развилке и от решения к решению. Каждое из них будет своего рода испытанием. И сложность этих испытаний будет постоянно расти…
Я поежился…
- Одно неверное решение - и ты никогда не увидишь свою семью…
- Я лгал только потому, что мои слова могли выйти боком тем, кто мне помогал! - вырвалось у меня.
- Знаю. В противном случае я просто вышвырнул бы тебя на улицу. Кстати, то, что мне рассказывают будущие адепты, никогда не выходит за стены этого храма… - брат Арл сжал в кулаке висящий на груди медальон и повернулся к статуе Бога-Отступника: - Клянусь Двуликим!
- Тогда я готов рассказать все…
'Очередное испытание…' - угрюмо подумал я, посмотрел на дверь спальни леди Мэйнарии и изо всех сил стиснул зубы: в первый раз со дня выбора Пути мне захотелось остановиться!
Пальцы правой руки нащупали посох, скользнули по зарубкам, задержались на последней… И изо всех сил сжались на древке. А тело, без участия головы оказавшееся на ногах, начало танец Огня…
… Шершавая поверхность Пути скользнула по левой ладони, окованное сталью навершие посоха метнулось вперед и замерло в одном пальце от налитого кровью глаза, изображенного на гобелене. А я вдруг почувствовал взгляд.