Кресало било по кремню, высекало длинные плети искр, а огонь все не занимался. Я презрительно фыркнула, и донельзя возмущенный брат продемонстрировал мне трут:
- Отсырел и не загорается…
- Дай сюда!
- Я сам! - воскликнул он, чиркнул еще раз, и трут, наконец, вспыхнул.
Дожидаться, пока разгорится пламя, я не стала, а шагнула к ближайшей клетке и осторожно отодвинула полотнище, которым она была накрыта…
…'Здоровенный волчара - тощий, облезлый волк размерами раза в полтора мельче моего любимца Ворчуна - лежал у самой решетки и, часто-часто дыша, смотрел на меня. Взгляд у зверя был угрюмым и каким-то затравленным.
Мда, смотреть тут было не на что: этот 'страшный зверь' явно доживал последние дни.
Когда Волод справился с факелом и подошел поближе, я обратила внимание, что шерсть у волка тусклая и свалявшаяся, на спине и задних лапах - проплешины, а бока ощутимо впали.
- Кормят его абы как… И не всегда мясом… - заметив мой сочувствующий взгляд, усмехнулся брат, днями и ночами пропадающий на псарне. - А еще двигается он слишком мало, поэтому так ослаб…
Я согласно кивнула.
- А его хозяева, небось, едят от пуза! - возмущенно зашипел он, потом сунул мне в руку факел и набросил на голову капюшон: - Так, я - на кухню, за мясом! А ты пока посмотри на остальных…
… Факел оказался довольно тяжелым и так и норовил вывернуть кисть. Поэтому я воткнула его в держатель на стене, откинула ткань со следующей клетки и восхищенно зацокала языком: зверек, сидящий в ней, выглядел, как помесь рагнарского камышового кота с белкой. Только очень маленького и на редкость пушистого.
Обойдя клетку сбоку, я посмотрела на спящую мордочку котобелки и невольно улыбнулась: огненно-рыжее чудо забавно морщилось во сне и еле заметно шевелило усами.
- Какой же ты красавец… - тихонечко прошептала я. - Будь ты моим, я бы назвала тебя Огоньком…
Зверек открыл один глаз, лениво шевельнул ухом и, потягиваясь, вытянул перед собой одну из передних лап. Подушечки на лапе были треугольными и ужасно мягкими на вид. А между ними пробивалась беленькая шерстка.
Я приблизила лицо к клетке и легонько дунула на 'котобелку'. Зверек смешно сморщил носик и фыркнул. Я дунула еще раз. Чуть посильнее. И захихикала: зверек обиженно выпятил нижнюю губу и жалобно мяукнул!
- Прости! Я больше не буду… - виновато пробормотала я, просунула руку сквозь прутья решетки и… вскрикнула: в глазнице Огонька возникла рукоять метательного ножа!!!
Несколько долгих-долгих мгновений я смотрела на бьющееся в агонии тельце и умирала вместе с ним. Потом в душе что-то оборвалось, а по щекам потекли слезы.
В этот момент справа что-то хрустнуло. Я сообразила, что человек, убивший зверька, может злоумышлять и против меня, судорожно вцепилась в висящий на поясе кинжал и уставилась на темный силуэт, возникший рядом с массивным столбом, поддерживающим крышу.
Силуэт выждал мгновение, неторопливо двинулся вперед… и вышел из тени…
… Воин действительно могуч. Из-под мокрого плаща виден кожаный нагрудник с нашитыми на него металлическими пластинами, кожаные штаны и сапоги. В правой руке воина черный посох, сверху донизу испещренный зарубками. На поясе - чекан и кинжал.
Волосы - не седые, а черные. Стриженные очень коротко. На левой щеке и подбородке - многодневная щетина. На правой - жуткий шрам от ожога…
… Он посмотрел мне в глаза взглядом, в котором не было ничего человеческого. Потом прошел мимо, просунул руку в клетку с котобелкой, выдернул свой нож и одним движением стряхнул с него кровь.
'Кром по прозвищу Меченый…' - запоздало вспомнила я, вцепилась рукой в прутья решетки и изо всех сил вдавила ногти в ладонь, чтобы боль помогла мне удержаться в сознании…
Глава 4. Принц Неддар Латирдан.
Пятый день четвертой десятины второго лиственя.
- Ты выглядишь, как настоящий хейсар, ашер! - воскликнул Вага.
Принц Неддар затянул ремень левого налокотника, несколько раз сжал и разжал кулак, а потом продемонстрировал побратиму прядь своих волос:
- Видишь, светлые! И глаза у меня синие! То есть я - настоящий Латирдан…
- Да я не про внешность… - улыбнулся горец. - А про оружие, одежду…
Принц пару раз подпрыгнул на месте, прислушался к звукам, которые издавало снаряжение, потом проверил, как выходит из ножен кинжал, и пожал плечами:
- Не одежда красит человека, а человек - одежду, не так ли?
- А я о чем? - развеселился Вага. - Ты двигаешься, как хейсар, смотришь, как хейсар, дышишь, как хейсар…
- Так бы стразу и сказал… - ворчливо пробормотал Неддар. - А то 'оружие, 'одежда, 'обувь'…
- Про обувь я ничего не говорил, ва-а-аше вы-ы-ысочество! - ехидно оскалился побратим. - Наверное, потому, что вы ее еще не надели…
Принц посмотрел на свои босые ноги и ухмыльнулся:
- За 'вы' - получишь… в печень! Вот только обуюсь… Кстати, если бы граф Рендалл увидел меня в таком виде, он, наверное, упал бы в обморок: по его мнению, наследники престола Вейнара даже в походе должны ходить обутыми, исключительно по коврам и степенно, как старейшины, разменявшие седьмой десяток лиственей…
- А по ночам - спать. Желательно в обществе законной супруги…
- Супруги-то зачем? - не понял принц.
- Как это? - притворно удивился Вага. - Ты что, до сих пор не знаешь, зачем нужны супруги и откуда берутся наследники?
- Э-э-э… нет!!! - пожал плечами Латирдан. И жизнерадостно расхохотался.
- Какой ужас!!! - горец вытаращил глаза, потом задумчиво почесал затылок и посмотрел на походную кровать своего побратима: - Вот возьмем Карс, и я устрою тебе тренировку…
- Ты?!
- Ага! Приведу какую-нибудь прелестную пленницу, усядусь на краешек твоей кровати с мехом вина и буду помогать тебе советами…
- Знаю я твои советы… - хохотнул принц. - И помню, чем заканчиваются попытки делать по-твоему…
Вага виновато опустил взгляд и почесал поясницу, все еще помнящую 'ласку' отцовского кнута.
В этот момент полог, занавешивающий вход, откинулся, и в шатер ввалился насквозь мокрый сотник Арзай по прозвищу Белая Смерть:
- Силы твоей деснице и зоркости твоему взору, ашер! Мы готовы…
- Отлично! - принц торопливо натянул на ноги сапоги, закрепил на поясе моток веревки и сгреб со стола перевязь с алчигами. - Идем…
Сотник склонил голову, развернулся и первым выскользнул наружу…
… Граф Рендалл стоял в десяти шагах от шатра и, судя по угрюмому выражению лица, готовился к очередной попытке исполнить свой вассальный долг. Увидев принца Неддара, облаченного в кожаный нагрудник, налокотники и наголенники, он откинул капюшон плаща, возмущенно раздул ноздри и сделал шаг вперед:
- Ваше высочество! Вы не должны покидать лагерь! Это опасно!!!
- Да вы что? Правда, что ли?
Проигнорировав издевку, командующий Первой Тысячей королевства Вейнар нахмурил брови с хрустом сжал здоровенный кулак:
- Вы - единственный наследник его величества, значит, обязаны себя беречь!
- Прежде всего, я обязан заботиться о своем королевстве, то есть о тех, кто в нем проживает… - тоном, не терпящим возражений, заявил принц. - В мирное время - обо всех, а в походе - о солдатах…
- Вы - настоящий полководец… - без тени лизоблюдства сказал тысячник. - Однако…
- Граф! Давайте не будем тратить время на пустопорожние разговоры. Армией командую я. И ответственность за принятые решения тоже несу я…
- Да, но…
- Никаких 'но'! Я не собираюсь штурмовать Карс в лоб! И осаждать - тоже! Ибо знаю соотношение потерь между атакующими и обороняющимися. Жизни моих солдат - это самое ценное, что у меня есть, и я сделаю все, чтобы их сохранить…
Латники, стоящие по обе стороны от входа в шатер, одновременно грохнули перчатками по нагрудникам и снова превратились в статуи…